Не отводя пистолета, Маркиз протянул вперед свободную руку и
прикоснулся к шее бандита.
Пульса не было, кожа уже начала холодеть.
Леня спрятал зажигалку, осторожно повернул тело… и только
тогда заметил за ухом маленький черный шип.
— Черт! — прошептал Леня, инстинктивно отдернув
руку. — Скорпион уже здесь! А что же Лолка?
В ту же секунду он отскочил от мертвого бандита: если
Скорпион здесь, на площадке, он вполне может прятаться где-то рядом, используя
труп Бритвы как приманку…
Пока ничего не происходило.
Леня внимательно огляделся и снова двинулся вперед — в ту
сторону, куда ушел Кабанчик…
Он прошел, наверное, всего несколько метров, хотя они
показались ему бесконечными. И вдруг прямо под ногами у него земля
зашевелилась, осыпаясь… Леня отпрыгнул, оказавшись на прочном участке грунта, и
оглянулся. Там, где он только что стоял, зияла новая яма, и от ее края в
неведомую глубину уходили стертые каменные ступени.
Вот он — спуск в подвалы Николаевского рынка!
Маркиз понимал, насколько это опасно, но ничего не мог
поделать: волнующая неизвестность манила его.
Он поправил прибор ночного видения, для собственного
успокоения достал пистолет-зажигалку и начал спускаться по ступеням.
Спуск был недолгим.
Очень скоро Леня оказался в подвале с низким сводчатым
потолком. Это был длинный подземный коридор, уходивший далеко в темноту.
Впереди, в каменных стенах, виднелись двери боковых помещений. Леня осторожно
двинулся вперед, вглядываясь во тьму и опасливо посматривая под ноги, —
каменные плиты, которыми был вымощен пол коридора, были кое-где выворочены, и,
если бы не замечательный прибор, Леня переломал бы ноги.
Он дошел до первой двери, темневшей слева. Тяжелая дубовая
дверь была полуоткрыта. Леня открыл ее шире, заглянул внутрь.
Перед ним было пустое квадратное помещение с таким же
каменным полом и сводчатым потолком, как в коридоре. Маркиз сделал шаг вперед,
чтобы оглядеться…
И вдруг дверь за его спиной захлопнулась.
Он резко развернулся, толкнул дверь…
Она не поддавалась.
Маркиз навалился на нее всем весом — но все было напрасно:
дверь была заперта.
Вокруг Лени были только каменные стены, непроглядная тьма и
сырой, затхлый воздух подземелья.
— Скорпион! — прошептала Лола, не сводя глаз с
татуировки на запястье Потехиной. — Так вот ты кто… а я думала на Николая!
— Браво! — Женщина холодно, неприязненно
засмеялась. — Конечно, куда тебе было расколоть меня! Впрочем, ты все же
подобралась ко мне слишком близко, а главное — постоянно мешала мне, вертелась
у меня под ногами… хотя я тебя не виню. Ты и твой компаньон просто делали свою
работу. Во всем виновата Софья…
По неподвижному лицу Скорпиона пробежала гримаса.
— Вот кого я действительно ненавижу! И она заплатит
мне, заплатит за все… впрочем, тебя это не касается. Пересядь на пассажирское
место!
Женщина выбралась из машины, по-прежнему держа Лолу на
мушке, обошла вокруг и села на водительское место.
— Смотри у меня, чтобы без фокусов! — пригрозила
она Лоле и включила зажигание.
Через четверть часа машина уже подъезжала к дальней части
Коломны, где когда-то находился Николаевский рынок. Не доезжая до места,
Потехина, как все еще называла Лола свою страшную спутницу, свернула в дворовую
арку и заглушила мотор.
Теперь стали слышны доносящиеся издалека звуки отбойного
молотка — должно быть, это сносили пресловутый памятник.
Во дворе, куда заехала машина, не было ни души.
— Здесь мы с тобой расстанемся! — проговорила
«Потехина», и снова в руке ее оказался пистолет.
— Нет! — вскрикнула Лола, бессильным жестом
пытаясь заслониться от оружия…
— Да! — отрезала женщина-Скорпион.
Но выстрела не последовало: она перехватила пистолет за
ствол и ударила Лолу по голове…
Лола застонала и пришла в себя от холода.
Она полулежала на переднем сиденье своей машины.
Пока она была без сознания, в городе стемнело. Дверцы машины
были закрыты, только поэтому она не замерзла насмерть. Она пошевелилась и снова
застонала — голова мучительно болела. Лола постепенно вспомнила все — Ленин
звонок, поспешное бегство из театра… вспомнила, как подсадила в машину Лену
Потехину, вспомнила ее неожиданное превращение, татуировку со скорпионом у нее
на руке. Вспомнила удар пистолетом по голове…
Вот отчего голова буквально раскалывается!
Лола попробовала подняться, оглядеться, выбраться из машины…
И к головной боли прибавилась резкая боль в левом запястье.
Только теперь Лола поняла, что ее левая рука прикована
наручниками к правой дверной ручке машины. Поэтому она не может ни выбраться
наружу, ни дотянуться до руля и ключа зажигания.
А ключ торчал в замке, как будто нарочно дразнил Лолу.
Она попыталась извернуться, дотянуться до ключа свободной
правой рукой…
Не хватало буквально нескольких сантиметров, но даже если
она сможет дотянуться и повернуть ключ в зажигании — это ей ничем не поможет:
ей все равно не достать ногами до педалей газа и тормоза.
Кажется, Скорпион все предусмотрел… то есть предусмотрела:
Лола будет здесь сидеть, пока ее не найдет кто-нибудь из местных жителей.
Или пока она не замерзнет.
Ведь ночью станет еще холоднее.
Так. Главное — не впадать в панику.
Лола перевела дыхание и постаралась спокойно обдумать свое
положение. Конечно, оно могло быть еще хуже. Например, явным плюсом является
уже то, что Потехина… или кто там она на самом деле, ее не убила.
Насколько Лола знала Скорпиона, убийство для него — самый
обычный способ решения вопросов.
Почему же так повезло ей, Лоле?
Может быть, потому, что она по-человечески относилась к Лене
Потехиной в театре? Или у той есть какие-то совершенно другие, недоступные Лоле
соображения?
Так, сейчас это не самое главное.
Об этом она подумает завтра, как говорила Скарлетт О’Хара. А
сейчас нужно подумать о том, как выбраться на свободу.
Лола повернулась, чтобы устроиться поудобнее, и вдруг
почувствовала укол в бок. Она поморщилась и потянулась к своему боку свободной
рукой… и только теперь вспомнила, что сбежала из театра прямо в сценическом
костюме горничной. И передник от костюма был подколот английской булавкой,
которую дала ей тетя Глаша, — не было ни времени, ни смысла подгонять
передник по ее фигуре — все равно это ненадолго.
