— Правильно! — горячо посочувствовал Леня. —
Ты заплати человеку заработанное, тогда он тебе в горе и посочувствует. Дело
делом, это первая заповедь.
Александра поглядела подозрительно, но в Лениных глазах
горел такой праведный огонь, что она поверила в его искренность.
— Я шубу купила, денег заняла под зарплату. А теперь
отдавать нечем, и кто я перед людьми выхожу? Аферистка, да и только! Вот,
таскаюсь на работу, прибираю потихоньку — не сидеть же просто так…
В химчистке приемщица с неудовольствием глянула на норковую
шубку, крашенную под дикого леопарда, и нелюбезно процедила:
— На натуральный мех гарантию не даем.
— Да мне до лампочки, — грубо ответила ей
Александра, — лишь бы пятна вот тут отошли.
Леня вытянул шею. Пятна на подоле шубки были цвета ржавчины.
Поскольку покойная Маргарита Михайловна вряд ли занималась в этом пальто
работами по железу, Леня рискнул предположить, что пятна могут быть кровавыми.
— Это что же — в этой шубке ее?.. — спросил он
вполголоса и провел ребром ладони по горлу.
Александра нахмурилась, но тут приемщица обратила ее
внимание на то, что отсутствует верхняя пуговица.
— Чтобы потом с нас не спрашивали! — И она
показала на табличку, гласившую, что администрация химчистки не отвечает за
съемную фурнитуру.
Остальные пуговицы присутствовали на месте. Они были металлические,
с бронзовым отливом, в середине выгравирован очень выразительный силуэт
оскалившегося леопарда. Верхняя пуговица была выдрана с мясом.
— Дома вроде нету… — покачала головой
Александра, — а впрочем, теперь уж все равно…
Приемщица неодобрительно покачала головой: ей не нравился
такой наплевательский подход клиентки.
— А карманы-то хоть вы проверили? — осведомилась
она.
— Да чего там, в этих карманах… — проворчала
Александра. — Какие такие ценности?
— Не в ценностях дело, — осадила ее
приемщица. — Вот одна клиентка куртку сдала замшевую, а в кармане краску
для волос забыла. Так мало того что ее куртка выкрасилась, еще одиннадцать
вещей пострадали! Главное, цвет такой оказался… темный махагон. И никак не
отстирывался. Мы потом с остальными клиентами большие неприятности имели! Так
что лучше уж проверить…
С этими словами она вывернула карманы шубки.
Один карман был пуст, из второго выпал какой-то скомканный
билетик.
Приемщица потянулась к нему, чтобы выбросить в мусорку, но
Леня опередил ее и сунул смятую бумажку к себе в карман.
Химчистка находилась в крупном торговом центре, так что,
выйдя оттуда, Леня с Александрой оказались в холле, куда выходили двери
магазинов. В дальнем углу стояло несколько столиков и аппетитно пахло кофе.
— Не соблазнитесь? — пропел Леня, указывая в ту
сторону. — Вы сегодня славно потрудились, пора и передохнуть… А то все
работаете и работаете, с лица вон даже побледнели.
Совершенно неожиданно Александра согласилась.
— Ну задавайте свои вопросы, — вздохнула она,
отломив ложечкой кусок воздушного пирожного, — знаю, что задаром ничего не
бывает, даже кофе задаром не нальют.
— Да, несладкая у вас жизнь, — посочувствовал
Леня, — однако же все-таки не так плохо, как с хозяйкой вашей…
Александра презрительно скривилась, потом помолчала,
задумавшись, даже ложку бросила.
— Вы правы, — неожиданно сказала она совершенно
другим голосом, — человека убили, а я все о пустяках печалюсь. То есть,
конечно, не пустяки двадцать две тысячи-то, но…
— Понимаю вас, — кивнул Леня, — так что если
уж решились, то давайте подробнее: что случилось, где хозяйку убили, кто нашел,
что милиция говорит, кого подозревают и так далее…
— Да не хозяйка она мне вовсе, — Александра вновь
схватила ложку и вонзила ее в многострадальное пирожное, — слово это
терпеть не могу! Подруга она мне, вот кто! И даже не подруга, а одноклассница…
раньше в одном классе мы учились! Не дружили, потому что я отличница была, все
над книжками корпела, а Ритка — вечная троечница, только о мальчишках да о
своей внешности думала! Я школу с серебряной медалью окончила, в институт
поступила, а она пошла в продавщицы. После института распределили меня на
оборонное предприятие, а Ритка с горем пополам окончила курсы барменов и встала
за стойку в кафешке небольшой. А потом жизнь нас разметала, я десять лет на
своем предприятии отработала верой и правдой, а после перестройки нас всех
сократили. Там не стали разбираться, кто умный, кто глупый, кто ленивый…
— Вы ближе к делу, — деликатно посоветовал Леня.
— Да… Ну иду я как-то с рынка как раз мимо этого дома,
а тут машина останавливается и выходит Ритка. Она меня первая узнала, я бы
вообще мимо проскочила. Она такая дама шикарная, я долго ее узнать не могла, а
потом смотрю — Ритка Широкова. Ну то да се, обменялись телефонами, через неделю
она звонит и предлагает к ней в домработницы идти. Я вначале отказалась, а
деньги-то нужны, вот и пошла. Подумать только: серебряная медаль, красный
диплом — и для чего? Чтобы их джакузи вылизывать?
— Ихнюю, — поправил Леня, — или ейную. Так
будет правильнее. Из образа не выйдете.
— Вы о чем? — с искренним недоумением спросила
Александра.
— А вы о чем? — рявкнул Леня. — Думаете, у
меня есть время на ваш вечер воспоминаний? Что вы мне голову морочите,
отвечайте по существу! А еще на оборонном предприятии работали!
— Убили ее три дня назад, — обиженно заговорила
Александра, — муж поздно вечером домой пришел, а она мертвая лежит.
— От чего умерла?
— Милиция говорит, что удушили ее. На шее синяки вот
такие, лицо все синее. Муж ее уж на что мужчина крепкий, а даже мне жаловался —
вид, говорит, жуткий, лица не узнать, глаза выпучены, язык вывален, он как
увидел — сам едва копыта не отбросил. А еще перед этим побили, но не сильно, не
до смерти. Вроде, говорят, грабители это были, потому что в доме все перевернуто.
— Много чего взяли? — поинтересовался Маркиз.
— Да ничего не взяли! У Маргариты одних шуб пять штук
да еще цацки кое-какие, все оставили.
— Значит, не грабители это были? Кто еще — может, муж?
А вас милиция не подозревала?
— Да мне-то с чего ее душить? — встрепенулась
Александра. — С какого перепугу? И к тому же, когда я в тот день уходила,
Маргарита со мной на лестнице разговаривала, консьержка ее видела.
— Алиби у вас, значит, — заулыбался Леня, —
это хорошо.
— У мужа тоже алиби, — Александра поджала губы, —
на каком-то приеме он был целый вечер, милиция в курсе.
«Да уж знаю я про алиби», — подумал Леня.
— А вот скажите честно, как говорится, не для
протокола: мог теоретически муж ее убить? Из ревности, к примеру?
