Евсюков в это время крайне удачно закашлялся, и Варвару
Альбертовну вместе с ее собачонкой как ветром сдуло.
Едва оказавшись в Людочкиной квартире, Сергей с радостным
воплем бросился в ванную.
Людмила нашла старую одежду своего покойного отца, и через
полчаса сверкающий от чистоты, одетый в слишком просторные брюки и рубашку
Евсюков с блаженным выражением лица потягивал кофе с молоком из огромной
кружки.
— Ну теперь я готов говорить с вами на любую
тему! — произнес он, повернувшись к Лене.
— На любую не надо, — отозвался тот. — А вот
скажите: вы никогда не сталкивались с Галиной Волковой?
— Вот интересно, — Сергей нахмурил лоб,
припоминая, — я совершенно забыл об этом за всеми последними событиями… А
ведь действительно, примерно месяц назад Маргарита позвонила мне и попросила
срочно забрать ее с одной дачи. При этом голос у нее был такой, как будто за
ней гонится тамбовская криминальная группировка в полном составе! Я примчался к
ней… Она уже ждала меня возле задней калитки, вся такая встрепанная и
перепуганная, ничего не захотела объяснять… Так вот тот загородный дом
принадлежал как раз Галине Волковой. Мне это сказал местный житель, у которого
я спросил дорогу. А потом… — Евсюков округлил глаза и понизил
голос, — ведь буквально на следующий день я прочитал в газете, что Галина
Волкова умерла. Но тут у меня самого начались такие неприятности, что я и
думать забыл о той поездке…
— Кстати, о ваших неприятностях, — проговорил
Леонид, когда Евсюков замолчал. — Расскажите, что произошло с вами в
последние дни и как вы дошли до жизни такой.
Сергей тяжело вздохнул и вкратце пересказал все свои
приключения, начиная с презентации строительной фирмы и кончая жизнью среди
бомжей.
— Одного не понимаю, — сказал он под конец, —
как мерзавец Васька умудрился украсть из сейфа конверт, если я своими глазами
видел его на презентации? А в пять часов конверта уже не было…
— Как раз это я вам могу объяснить. — И Леонид
рассказал Евсюкову об артисте-трансформаторе Анатолии Зевако и его роли в
событиях.
— Эх, отомстить бы Ваське за все мои страдания! —
мечтательно произнес Евсюков.
— Думаю, что с ним и без нас разберутся, —
успокоил его Леонид, — награда, как говорится, найдет героя. Думаете, эти
двое кинутых — Иван с Кондратом — так и простят ему потерю Шуваловского парка?
У меня, честно говоря, другая мысль. Скажите, можете вы переговорить со своими
знакомыми бомжами?
Сергей заметно передернулся.
— Честно говоря, никакого удовольствия эта перспектива
у меня не вызывает, но если надо…
— Надо! — твердо ответил Леонид. — В целях
восстановления исторической справедливости… Потому что с Василием-то
разберутся, однако к вам милиция будет иметь претензии по поводу Маргариты. Уж
сделайте над собой усилие, договоритесь с бомжами…
Прочитав в утренней газете коротенькую заметку о результатах
конкурса на использование части территории Шуваловского парка, Василий Окунь
похолодел.
Автор заметки в самых цветистых выражениях писал, что
городские власти поступили чрезвычайно мудро и дальновидно, сохранив целостность
парка, который является не только замечательным памятником отечественной
истории и культуры, но и любимым местом отдыха многих горожан, особенно жителей
северных районов Санкт-Петербурга.
«Зимой сотни петербуржских семей катаются на лыжах по
дорожкам парка, многие будущие горнолыжники делают первые шаги к вершинам
спорта, съезжая со склона горы Парнас. Летом на берегах многочисленных прудов
видны бронзовые тела загорающих…»
— До лета мне точно не дожить! — простонал
Окунь. — Да какое там лето! Мне до сегодняшнего вечера не дожить! Как
только они прочитают эту чертову заметку…
Кто такие «они», Василий предпочитал не уточнять. Даже
мысленно. Ведь известно — не буди лихо, пока оно тихо.
Но хотя он и не назвал своих всесильных врагов даже в
мыслях, это ему нисколько не помогло.
Под влиянием неосознанного импульса Василий осторожно
выглянул в окно.
И разумеется, прямо напротив его подъезда стоял
припаркованный к тротуару темно-синий микроавтобус без окон.
— Тут уже голубчики! — испуганно прошептал
Окунь. — Что делать, что делать?
Трясущимися руками Василий накапал себе валерьянки, половину
расплескал, остальное с трудом и с отвращением выпил, стуча зубами о край
стакана.
Он ни секунды не сомневался, что в микроавтобусе сидят
крепкие ребята, которым поручена слежка за его особой. Единственное, в чем он
не был уверен, — это в том, на кого эти ребята работают: на Ивана или на
Кондратия.
Впрочем, для него это было не так уж важно: оба авторитета
могли хотеть только его смерти.
Выход из его квартиры был один, да если бы этих выходов было
хоть десять — можно было не сомневаться, что каждый из них охраняется.
— Что делать, что делать? — бормотал Василий,
перебегая из комнаты в комнату.
Время от времени он снова выглядывал в окна, чтобы
убедиться, что микроавтобус стоит на прежнем месте.
И в тот момент, когда его нервы были уже на пределе,
раздался звонок в дверь.
Хотя Василий и ждал его, звонок прозвучал как гром среди
ясного неба. Так приговоренный к высшей мере наказания, хотя и знает, что миг
казни близок, все равно бывает потрясен, когда открывается дверь камеры и его
выводят на казнь…
Василий бесшумно подкрался к двери, прижался к ней ухом и
прислушался.
Из-за двери доносились негромкие, раздраженные голоса.
— Окунь, откройте! — проговорил наконец один из
пришедших. — Вам телеграмма!
— Телеграмма? — переспросил Василий с фальшивым
оживлением. — А вы ее подсуньте под дверь!
— Откройте, — зло повторил тот же голос, — вы
должны тут расписаться…
— Я не могу открыть, я не одет…
— Да чего ты с ним разговариваешь! — рявкнул второй
голос. — Вышибай дверь к чертовой матери! Пусти меня, я сейчас…
«Черта с два вы ее вышибете! — злорадно подумал
Окунь. — Дверь стальная, сейфовая!»
— Спокойно, Серый! — возразил первый голос. —
Что ты как малолетка… Зачем нам лишний шум…
Окунь перевел дыхание.
Но радовался он недолго: за дверью раздался недвусмысленный
звук. Звук скрежещущей в замке отмычки.
— Командир, в подъезд вошли трое! — докладывал по
мобильному телефону худой скуластый парень, сидевший в кабине
микроавтобуса. — Одного я узнал, это Сарыч из охраны Кондратия. Точно, он.
Какие будут указания?
— Значит, все-таки он спелся с Кондратием! —
проскрипел в трубке угрюмый голос Ивана Дребнохода. — Вот гнида! Одно
непонятно: зачем Кондратию нужно такое решение по парку? Ох, не люблю я непонятных
вещей!
