— Не знаю, — рявкнул Лукас.
— Прекрасно. Вот с таких позиций и нужно пытаться влезть в чужое подсознание, — подчеркнуто вежливо произнесла Саманта.
— Можешь не стараться. Больше тебе не удастся вывести меня из себя.
— Ты так считаешь?
— Вы все экстрасенсы? — удивилась Кейтлин.
— Только Лукас. И то иногда, только когда захочет. В обычном своем состоянии он зажат. Боится, — съязвила Саманта.
— Слушай, прекрати!
— Видишь, как он злится? Это значит, что я права. Кстати, обычно он называет меня Сэм. Полное мое имя он произносит, только когда начинает заводиться. — Она хихикнула.
Лукас, стараясь не обращать внимания на ее слова, посмотрел на часы.
— Осталось меньше четырех часов. Глен, другой дороги, покороче, нет?
— Разве что по воздуху, — отозвался полицейский. — Нам так или иначе придется месить грязь. Там, дальше, кое-где дорога выложена бревнами, но это еще хуже. До мельницы доберемся не раньше чем через час.
— А что, если я ошиблась? — В голосе Кейтлин послышалось отчаяние. — Пока я не появилась, вы вроде бы хотели начать поиски с другого места. У вас был другой план.
Лукас повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.
— Кейтлин, никакой определенной цели у нас не было. Твое предложение ничем не хуже других. Успокойся. К тому же мне кажется, что мельница у ручья для преступника — самое подходящее место.
— Кроме того, если мы не найдем там шерифа, Лукаса никто не сможет обвинить в этом. Он прикроет свою задницу тобой.
— Заткнись! Я никогда этого не делал! — крикнул Лукас. — Если бы я не верил Кейтлин, то никогда бы не поехал сюда! И если там не окажется шерифа, то всю ответственность я возьму на себя!
— Конечно, конечно. Кто ж не знает о твоем благородстве. Кстати, я что-то не расслышала — повтори, пожалуйста; кого мы обвиним в смерти шерифа, если на мельнице его нет или если мы опоздаем?
— Меня! Ты слышишь? Меня! — взорвался Лукас.
— Я хочу услышать совсем другое. Что ты сейчас чувствуешь?
— Отстань от меня, я и не пытаюсь ничего почувствовать!
— Напрасно.
— Нет, не напрасно.
— Значит, ты снова закрылся? Да, я вижу, что ты опустил внутренние жалюзи, отгородился от внешнего мира. Давай, давай, ври себе. Только меня-то ты не обманешь.
Кейтлин, вслушиваясь в их перебранку, испугалась, что еще немного — и они вцепятся друг в друга. Она никогда не видела их такими злыми. Больше того, она и не подозревала, что Лукас, всегда такой выдержанный и спокойный, может так выйти из себя. «Откуда у этой миниатюрной девушки столько энергии и желчи?» — думала она, разглядывая лицо Саманты, побелевшее, искаженное, с тонкими губами, в уголках которых залегли жесткие складки.
Саманта, перегнувшись через спинку сиденья, на котором сидел Лукас, вцепившись в нее побелевшими пальцами, шипела ему в самое ухо:
— Нет, дружок, меня ты сейчас не обманешь. Не тот случай.
— Можешь не кривляться, ты не телепат! — Голос Лукаса дрожал от негодования.
— А мне и не нужно им быть. Думаешь, я не чувствую, что у тебя в башке? Как бы не так. Я тебя знаю как облупленного и всегда знала. Ты просто не догадывался. А теперь — думай! — вдруг заорала она.
— Сэм…
Саманта не дала ему говорить. Голос ее стал мягким и вкрадчивым. Сквозь рокот двигателя вездехода Кейтлин едва разбирала слова.
— Мне и о Брайане известно. Ну, что скажешь, Люк?
Кейтлин заметила, что после этих слов Саманты в глазах Лукаса сначала мелькнул страх, а затем лицо его перекосилось, как от дикой боли, словно кто-то вонзил в него нож. Она поспешила отвернуться.
— Откуда… — прохрипел Лукас.
— Напрягись и почувствуй, — медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произнесла Саманта.
— Послушайте, вы не могли бы перенести свои свары… — заговорил было Глен.
Саманта резко оборвала его:
— Ты ведешь машину? Вот и веди, не вмешивайся! Почувствуй, — она снова обратилась к Лукасу, — откройся и почувствуй. Если ты не войдешь в контакт с Уайатом, он умрет. Где он находится? Действительно там, куда мы едем? Убийца не хотел, чтобы Линдси умерла, он дал тебе шанс найти ее, но ты его упустил. Сейчас у тебя нет ни одного шанса — убийца спрятал от тебя Уайата, и сделал он это намеренно.
— Я не… — Лукас изменился в лице.
— Где он?! Где Уайат?! В каком месте?! Где оно на карте?! Назови его, если оно есть в списке. Если ты не отыщешь Уайата, то получишь очередное издевательское письмо. Ты этого хочешь? Да? Останови машину, — бросила она Глену.
Тот резко нажал на тормоз, и тяжелый вездеход встал.
— Люк, где Уайат? — спросила Саманта почти ласково.
— Север, — отстраненно отозвался он.
— На старой мельнице?
— Нет, севернее.
— Эта дорога идет точно на северо-восток, — недоуменно заметил Глен. — А других дорог тут нет.
— Север, — уверенно повторил Лукас.
Лукас выглядел так, словно находится под гипнозом. Казалось, он находится не в машине, а где-то далеко. В то же время взгляд его был устремлен на Саманту, и он определенно видел ее.
— Далеко отсюда?
— С милю, наверное.
— Глен? Сколько времени нам потребуется, чтобы по такой дороге пройти милю? — Саманта посмотрела на полицейского.
— Черт подери, не могу сказать. Людям тренированным потребуется час, не меньше. Придется идти в гору, да еще по такой дикой грязи. Как вы, сможете?
— Ничего другого нам не остается, — ответила Саманта. — Все, выгружаемся.
Кейтлин и сама не знала, откуда у нее взялись силы, чтобы выйти из машины и двинуться за Лукасом и Самантой. Ее никто не просил идти, она просто открыла дверь и выпрыгнула в грязь. Глен замыкал колонну, помогая ей время от времени.
Они шли молча, взявшись за руки. Саманта то и дело посматривала на лицо Лукаса, крепко сжимая его ладонь. Изредка до уха Кейтлин доносился тихий и в то же время жесткий, даже безжалостный голос Саманты, повторявшей один и тот же вопрос:
— Что чувствует Уайат?
Лукас ответил только один раз:
— Ужас. Он страшно напуган. Он не хочет умирать, — проговорил он низким, хрипловатым голосом. — Но он знает, что скоро умрет.
Кейтлин вздрогнула, трясущейся рукой схватилась за ветки кустарника и, подтянувшись, сделала еще несколько шагов. Идти в гору по скользкой грязи было невероятно трудно.
Глава 14
Уайат почувствовал, что замерзает, но не понял отчего — то ли в помещении действительно похолодало, то ли его начал пронизывать ледяной ужас.
