Снова зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— Билейн? — спросил голос.
— Возможно, — ответил я.
— Не валяй дурака, — продолжал голос, — или ты Билейн, или ты не Билейн.
— Ладно, твоя взяла. Я Билейн.
— Ну вот, Билейн, нам известно, что ты ищешь Красного Воробья.
— Да? Из каких источников?
— Из интимных.
— Мало ли что у тебя есть интимного — ты же иногда показываешь?
— В данном случае мы воздержимся.
— Ладно, — сказал я, — ближе к делу.
— Десять тысяч, и мы кладем тебе в руки Красного Воробья.
— У меня нет десяти.
— Сведем тебя с человеком, который тебе одолжит.
— В самом деле?
— В самом деле. Всего под 15 процентов. В месяц.
— Но у меня нет никакого обеспечения.
— Обязательно есть.
— Какое?
— Твоя жизнь.
— И только? Поговорим.
— Конечно, Билейн. Будем у тебя в кабинете. Через десять минут.
— А как я пойму, что это вы?
— Мы тебе скажем. Я положил трубку.
Через десять минут в дверь постучали. Громко. Вся дверь затряслась. Я проверил, в столе ли мой люгер. На месте, красавец. И обнаженный.
— Открыто, черт возьми, входите!
Дверь распахнулась. Свет заслонило огромное тело. Горилла с сигарой и в розовом костюме. При нем две обезьяны поменьше.
Я показал ему на кресло. Он сел, заполнив его целиком. Ножка кресла чуть разъехались. Обезьяны встали по бокам.
Главная обезьяна рыгнула, наклонилась ко мне.
— Я Сандерсон. Гарри Сандерсон. Эти, — он кивнул на шестерок, — мои мальчики.
— Ваши сыновья? — спросил я.
— Мальчики, мальчики, — сказал он.
— Ну да, — сказал я.
— Ты в нас нуждаешься, — сказал Сандерсон.
— Ну да.
— Красный Воробей, — сказал Сандерсон.
— Вы связаны с этой девицей и ее лошаком, которые сбежал вчера из своей квартиры?
— Ни с какой девицей я не связан, — ответил он. — Я просто ими пользуюсь для одного дела.
— Для какого? — спросил я.
— Для подтирки нижней палубы.
Обе обезьяны захихикали. Они подумали, что это остроумно.
— Не думаю, что это остроумно, — сказал я.
— Нам все равно, что ты думаешь, — сказал Сандерсон.
— Справедливо, — сказал я. — А теперь поговорим о Красном Воробье.
— 10 тысяч, — сказал Сандерсон.
— Я сказал — у меня их нет.
— А я сказал — мы найдем тебе заимодавца на выгодных условиях, 15 процентов в месяц.
— Ладно, давайте вашего Заимодавца.
— Мы — Заимодавец.
— Вы?
— Да, Билейн. Мы даем тебе деньги, ты отдаешь их нам. Потоп платишь от десяти тысяч каждый месяц, покуда полностью не выплатишь долг. Все, что от тебя нужно, — подписать бумажку. Живые деньги вообще не возникают. Мы держим их у себя чтобы не передавать туда-сюда.
— И за это вы…
— Отдадим Красного Воробья тебе в руки.
— А почем я знаю?
— Что знаешь?
— Что вы отдадите Воробья мне в руки?
— Ты должен доверять нам.
— Да, кажется, ты так сказал.
— А ты, Билейн?
— Что?
— Не доверяешь нам?
— Почему? Но лучше бы вы мне доверяли.
— Это как?
— Сперва отдайте Воробья мне в руки.
— Что? За кого ты нас принимаешь — за портновских болванов?
— Ну…да…
— Не нагличай, Билейн. Если хочешь увидеть Красного Воробья, ты должен нам доверять. У тебя нет другого выхода. Подумай хорошенько. У тебя есть 24 часа.
— Ладно, подумаю.
— Думай, Билейн. — Большая обезьяна в розовом костюме встала. — Подумай хорошенько и сообщи нам. Даем тебе 24 часа. После этого сделка отменяется. Навсегда.
— Ладно, — сказал я.
Он повернулся, и одна из его обезьян побежала открывать ему дверь. Другая стояла и смотрела на меня. Потом они ушли. А я остался сидеть. Не зная что делать. Подкинули мне задачку. А часы стучали. А, какого черта. Я вынул из стола бутылку водки. Было время обеда.
46
Ну, что теперь делать? Я так разволновался, что уснул за столом. Когда проснулся, было уже темно. Я встал, надел пальто и котелок и вышел на улицу. Сел в машину и проехал 5 миль на запад. Просто проехался. Потом остановил машину и огляделся. Я стоял перед баром. «Аид» — гласила неоновая надпись. Я вылез из машины, вошел. Там было пятеро. 5 миль, 5 человек. Кругом пятерки. Там был бармен, девушка и трое вялых, худых, глупых парней. Как будто бы с гуталином в волосах. Они курили длинные сигареты и щерились на меня и на все остальное. Девушка сидела у одного конца стойки, парни у другого, бармен стоял посередине. Я наконец привлек внимание бармена, взяв пепельницу и дважды уронив ее на стойку. Он моргнул и направился ко мне. Голова у него была похожа на лягушачью. Но он не прыгал, а плелся ко мне; остановился.
— Шотландского и воды, — сказал я ему.
— Вам воду в виски?
— Я сказал — шотландское и воду.
— А?
— Шотландское и воду, отдельно, пожалуйста. Трое парней смотрели на меня. Заговорил средний.
— Эй, старик, хочешь, сделаем тебе больно? Я только поглядел на него и улыбнулся.
— Мы бесплатно делаем, — сказал средний. Все трое щерились. Продолжали щериться.
Подошел бармен с моим виски и водой.
— Я, пожалуй, подойду и выпью из твоего стакана, — сказал все тот же.
— Только дотронься до стакана, и я переломлю тебя пополам, как кусок сухого говна.
— Ой-е-ей, — сказал он.
— Ой, — сказал второй.
— Ой, — сказал третий.
Я выпил виски, а воду не тронул.
— Старик думает, что он крутой, — сказал тот, что посередине.
