– Старший садовник сказал, что когда-то почвенный слой здесь был намного больше. Даже самый большой валун выглядывал из земли сантиметров на сорок максимум и сидел крепко. Вроде бы еще он говорил, что это было десять лет назад. Примерно два года назад они включили эту территорию в состав парка и валуны решили сделать частью интерьера. Посадили здесь цветов повыносливее – вот, собственно, и все.
– Теперь мне хотя бы отчасти понятно, почему никому из рабочих и в голову не пришло, что они украшают могилу.
Квентин поежился:
– Если честно, я и сам не смог бы такого предположить. Мальчишкой я здесь не гулял, другие дети – тоже. Слишком далеко от главного корпуса и конюшен. Даже пять лет назад мы сюда не заглядывали. Ну, когда мы с Бишопом помогли вам найти ту маленькую девчушку. Помню только, что мусору здесь было немерено. А твои люди здесь ходили?
– Да... Представляю, что нас еще может поджидать.
Квентин мрачно кивнул:
– Какая здесь площадь? Акров двадцать? Тридцать? Плюс часть долины да еще тропинки для верховых прогулок. Легче иголку в стоге сена найти. Разве что с собакой искать...
– Можно попробовать.
– В любом случае эта могила находится на территории парка. Наверное, потому ее и не тронули хищники. То есть скелет пролежал здесь довольно долго. Но сколько точно – определит только судмедэксперт.
– Значит, пока нам известны две детали – это ребенок, и причина его смерти – обезглавливание. Это мы и без экспертов определить можем.
– Сначала мы проведем анализ ДНК, – сказал Квентин. – Без него нельзя определить возраст. А как только он нам станет известен, начнем сравнивать данные анализа с данными членов семей, заявлявших о пропаже детей в этом районе примерно в то время.
Нат лениво чертыхнулся:
– Что она говорит? Как она его нашла?
Квентин мельком взглянул на Дайану. Девушка сидела неподалеку на уложенных друг на друга гранитных плитах, наблюдая за работой. Возвращаться в коттедж она не захотела, только на минуту заскочила за кофточкой и присоединилась к Квентину. До сих пор Дайана находилась в сильном волнении, потому говорила очень мало.
– Ты же слышал ее рассказ, – ответил Квентин. – Она гуляла по саду, забрела сюда, облокотилась на валун и заметила череп. Ничего удивительного, он торчал из земли – почвенный слой смыло дождем, гравий ссыпался. Разумеется, она обратила на него внимание. Он отличался от камней и цветом, и формой. Будь я на ее месте, я бы тоже его заметил.
– И после этого она бросилась к тебе.
– Правильно. Она же знала, что я из ФБР. К кому ей еще бросаться?
Нат кивнул, скорее устало, чем недоверчиво.
– Да, вот уж повезло нам так повезло, – кисло заметил он. – Я знаю, ты всегда подозревал, что у нас тут дети и гибли, и пропадали, даже список себе составил. И вот теперь мы имеем первое подтверждение. Убийство чистой воды.
– Согласно моему списку, за последние двадцать лет на территории Пансиона пропало трое детей. Даже четверо, если приплюсовать к ним мальчишку, который, как вы считаете, просто убежал от родителей.
– Может быть, ты и прав... У нас тут творится что-то неладное, – задумчиво произнес Нат.
– Может быть?
– Квентин, у нас уже висит убийство двадцатипятилетней давности. Убийцу мы не нашли. Это – несомненно. Теперь на нас сваливается этот скелет, возможно, принадлежащий одному из пропавших здесь детей... Но...
– Никаких «но». Здесь не только дети пропадали, но и взрослые.
– Это ты так говоришь. А я говорю, что не верю. В большинстве всех стародавних случаев протоколы не составлялись и документы по ним нигде не фигурируют. Либо составлялись обычные заключения, в которых указывалась правдоподобная и убедительная причина исчезновения. Детей могли похитить раздельно проживающие родители, они сами могли убежать... К тому же местность здесь горная, заблудиться – раз плюнуть. И где потом искать? Да и не найдешь.
– Я все это знаю. Я в курсе, что в ваших лесах бесследно пропадали преступники, находившиеся в федеральном розыске. Мне известно, что предположительно убежавших от родителей детей вы честно искали. Но только вот не находили. Полагаю, могли бы и не разыскивать. Здесь они, в этой земле. Нат, в Пансионе происходят странные вещи.
Нат снова вздохнул.
– Теперь тебе, наверное, будет легко убедить директора Пансиона дать разрешение на просмотр документации, – произнес он печально. – Только если тебе все-таки откажут, к судье обращаться не советую. Придется доказывать, что убийство как-то связано с Пансионом.
– А что тут доказывать? Могила обнаружена на территории сада – вот тебе и все доказательства.
– Я так и думал, что ты не остановишься и пойдешь к судье. Все правильно ты говоришь. – Нат отвернулся, посмотрел, как работают его люди. – Проклятие, когда же это успело так похолодать? – пробормотал он, поежился и застегнул «молнию» на куртке.
Квентин мог бы ответить ему: «Двадцать пять лет назад», – но благоразумно промолчал. Он, как и Нат, ждал, когда полицейские вскроют тайную могилу и вытащат из нее скелет.
Мэдисон хорошо знала, что сейчас ей ни в один из садов ходить не следует, особенно в тот, где работали полицейские. Мама строго-настрого запретила ей покидать здание. Но девочка была очень любопытной, к тому же маленькой, и умела незаметно перемещаться между взрослыми. Те ее просто не замечали. Так она оказалась вблизи места действия. Рядом с ней находилась ее новая подруга Бекки.
– Они нашли Джереми, – сказала она Мэдисон, которая стояла, прижимая к себе Анджело, чтобы тот случайно не заскулил. – Косточки его выкапывают.
– Так это, значит, Джереми, – проговорила Мэдисон и нахмурилась. – Послушай, Бекки, но если он неживой, откуда ты его знаешь?
– Он не совсем неживой. Они его просто не видят. Они видят только косточки. Правда, не все. Вон та леди, – Бекки кивнула в сторону Дайаны, – его видела и может подтвердить, что косточки – это не весь он.
– Вон как, – прошептала Мэдисон.
– Да. Джереми захотел, чтобы его нашли, и показал ей, где он лежит. – Бекки вздохнула. – Значит, он уже готов уйти.
– Уйти из Пансиона? – спросила Мэдисон.
– Да, он здесь уже очень долго.
– А ты тоже здесь находишься долго?
– Наверное, – пожала плечиками Бекки. – Я точно не знаю. – Она взглянула на освещенные фигуры полицейских. – Раньше здесь было хорошо. Сейчас тоже хорошо бывает, но редко. В основном страшно.
– Потому что... Ну, ты мне говорила... Оно приближается, да?
Бекки кивнула:
– Оно раньше здесь жило и теперь иногда приходит.
– Почему?
– Потому что они не знают, как остановить его. Они ведь не могут остановить то, чего не видят, то, во что не верят.
