Дайана кивнула и тут же возразила:
– И все же Мисси сказала мне прямо: «Когда мы навещали маму». Я уверена: она имела в виду именно то, что говорила. То есть мы с ней – родные сестры.
– Я верю тебе, – вздохнул Квентин. – Не думаю, что она соврала. Какой смысл? Но будет трудно доказать это твоему отцу, особенно если он умышленно скрывал данный факт. Иначе говоря, пока ты его только подозреваешь в сознательном обмане, не более.
– Мой отец – человек влиятельный, он не только крупный финансист, но и политик. У него много высокопоставленных знакомых по всему миру, – проговорила Дайана, тщательно выбирая слова. – Его отец и дед были послами. Его фирма широко известна и пользуется высокой репутацией. Занимается он всем, начиная от высоких технологий и заканчивая добычей алмазов. У него офисы по всему миру.
– Понятно, – кивнул Квентин. – Ты хочешь сказать, что если он решит что-либо скрыть, он это легко сделает.
– Он пойдет на что угодно, лишь бы спрятать концы в воду...
– Тогда по здравом размышлении у нас с тобой вообще ничего нет. Даже шансов докопаться до истины: твой отец может спрятать правду на редкость глубоко.
– Конечно. И заставить его говорить будет непросто, после стольких лет обмана. А мои... – она замялась, – паранормальные откровения он и слушать не захочет, не говоря уже о том, чтобы им поверить. Больше того – он способен использовать их против меня. Наговорит о больной фантазии, о бредовых галлюцинациях – и ему поверят. Я знаю, чего он хочет. Вернуть меня под наркотическое крылышко купленных им докторишек, чтобы те напичкали меня лекарствами до потери пульса.
– Зачем это ему нужно? – искренне удивился Квентин.
– И ты еще спрашиваешь?
– Да. Для чего? Какая такая страшная тайна требует столь жестоких мер?
– Та же, что и раньше. Тайна моей сестры Мисси.
– Мы слишком многого не знаем. Могу только повторить – пока у нас есть только одни подозрения, и до получения новой информации мы ничего определенного утверждать не можем. То, что тебе не говорили о Мисси, объясняется просто – ты долгие годы находилась под воздействием лекарств и просто не поняла бы, даже если бы тебе и сказали о сестре. А возможно, тебя просто не хотели лишний раз беспокоить, – сказал Квентин, осторожно выбирая слова.
– Ты сам не веришь в то, что говоришь.
– Не верю, – вздохнул он. – Но более убедительных объяснений у меня нет. И фактов у нас тоже нет. А строить предположения – занятие безнадежное.
Дайана перевела взгляд на бонбоньерку, машинально оценила серьги. «Безвкусная дешевка», – подумала она.
– Квентин... моя мать умерла в психиатрической лечебнице, и если Мисси и мои воспоминания не обманывают меня, значит, ее болезнь и смерть имеют отношение к паранормальным способностями, проконтролировать которые она не смогла.
– Мы уже знаем, что и такое возможно, – неохотно согласился он.
– Но мой отец мог принять эти способности за проявление болезни.
– Вполне. Даже скорее всего так оно и было. Медицина и теперь-то не всегда воспринимает идею о наличии у человека паранормальных способностей, а уж раньше, двадцать пять лет назад, врачи просто считали сумасшествием все, чего не могли объяснить.
– Так что мне ему говорить, когда он сюда заявится? Рассказать, как я прогуливаюсь с духами? Что в один из променадов в потусторонний мир я столкнулась со своей сестрой? И как, по твоему мнению, он на это отреагирует?
Мэдисон очень обрадовалась, когда буря ушла и замерла где-то в горах. В последние дни ее и особенно Анджело ненастья сильно пугали. Щенок трясся как осиновый лист, и девочке приходилось брать его на руки и успокаивать.
– Ну вот и все. Ушла буря, ушла, – приговаривала она, поглаживая щенка.
Анджело продолжал тихонько скулить, жался к Мэдисон. Он всегда в бурю нервничал, а сейчас совсем перепугался.
– Все успокоилось, – продолжала девочка. – И остальное скоро... пройдет. Я тебе обещаю.
Анджело вздохнул, совсем как человек, сел у ног Мэдисон, посмотрел на нее. В глазах его отражались беспокойство и страх.
Мэдисон оглядела комнату для игр, где они со щенком пережидали бурю. Кроме них, в комнате никого не было. Все крыло казалось пустым, а в коридоре каждое слово отдавалось эхом.
Дверь открылась, и Мэдисон увидела Бекки.
– Оно здесь, – произнесла девочка.
Мэдисон не удивилась. Она настороженно, не пытаясь скрыть страх, посмотрела на подругу:
– Но ты же говорила, что Дайана еще не готова.
– Да. Ей нужно быстрее подготовиться.
– А что, если она не успеет?
– Успеет. Он поможет ей.
Мэдисон нагнулась, подхватила на руки щенка, принялась его гладить. Тот успокоился и перестал скулить и вздрагивать.
– Значит, оно пришло... Случится что-то нехорошее?
– Обычно бывает так, – кивнула Бекки.
– Опять найдутся чьи-то косточки?
Бекки чуть повернула голову, словно вслушиваясь в далекие звуки, проговорила тихим мягким голосом:
– Нет, не найдутся. Это будут не косточки.
– Дайана, никто не потащит тебя в клинику и не начнет пичкать лекарствами. Нет ни у кого такого права. И как бы твой отец ни отреагировал, тебе ничто не угрожает. Можешь мне поверить.
Она скривила губы:
– А ты расскажешь ему о своих способностях? О том, что в ФБР есть специальный отдел, состоящий из экстрасенсов?
– Это и не тайна вовсе, – мягко улыбнулся Квентин. – Мы не делаем секрета из своей работы. Если твой отец не поверит тебе или мне, я попрошу его связаться с другими людьми, тоже влиятельными, чья репутация и свидетельства безупречны. И у них он получит надежные доказательства. Они с удовольствием расскажут ему о деятельности ФБР в этом направлении. Поверит он им или нет – это его дело, но он будет обязан воспринять их сообщения серьезно.
– Настолько серьезно, что у него пропадет желание вызвать санитаров со смирительной рубашкой?
– Ну вот этого определенно не будет.
– Мне бы твою уверенность...
– Я тебе гарантирую – ничего страшного с тобой не случится.
Дайана почти поверила ему. Однако она слишком хорошо знала своего отца, чтобы перестать волноваться. Тем не менее, она немного успокоилась и продолжила прерванный разговор:
– Я не поняла, найдем мы в этой коробке что-нибудь интересное или нет?
Девушка понимала, что их поиски грозят закончиться одной-единственной находкой – фотографией с изображением двух девочек, вполне обычных, немного похожих друг на друга.
«Да и этот указатель, – подумала она, – ведет в совершенно неожиданном направлении. Скажи мне кто-нибудь дня два назад, что Мисси – моя сестра, я бы просто не поверила в этот бред».
