— Не думаю, — сказал Алекс, — что Бишоп так уж чист.
Лиз улыбнулась в ответ с неким коварством:
— А я не думаю, что мои видения так уж соотносятся персонально с ним. И вспомни, знак был подан мне, а не ему. Белый цвет не обязательно олицетворяет невинность. Это также и траур. Может быть, мне самой следует очиститься от грязных мыслей и похоронить их где-нибудь в своем садике. Каждый знак имеет столько разных толкований…
— Ты дразнишь меня?
— Наоборот. Я, как никогда, серьезна.
— Черт тебя побери! — обозлился Алекс. — Могу я рассказать Рэнди об этом твоем видении? Не важно, как она его воспримет, но ей лучше будет об этом знать. Пусть ее с Бишопом что-то в прошлом разделило, какая-то заслонка, но ведь любую заслонку можно приподнять и просунуть в шель предупреждение.
— А ты мне всерьез поверил? — спросила Лиз, стараясь скрыть торжество.
— Во что поверил? В то, что ты мастерица сочинять про знаки и видения? Да ..
— Тогда не бери в голову, что это поможет вашему расследованию, — предупредила Лиз. — Во всяком случае, за все здесь сказанное я не в ответе.
— Прекрасно. А зачем я тогда выслушивал эту твою белиберду? Значит, откуда мы начали, туда и пришли. — Алекс допил вино и встал. — Спасибо за ужин, Лиз.
— Всегда рада разделить с тобой компанию. — Голос Лиз дрогнул. — Может, еще задержишься немного… Мой дом — это и твой также.
На лице его было такое выражение, что Лиз не требовалось ее обладание видением, чтобы понять, что в нем борются самые противоречивые чувства.
— Лиз… — начал он нерешительно.
— Все в порядке, Алекс. — Больше всего ей не хотелось, чтобы он чувствовал себя неуютно в ее доме и ощущал неловкость, покидая его. — Мы могли бы поговорить еще кое о чем, но, впрочем…
— Лиз! То, что случилось на Рождество, было ошибкой, ты сама понимаешь. Мне было одиноко, и я слишком много выпил… Проклятие! Я по-прежнему одинок и привык к этому. И спать в одиночестве тоже.
— Не извиняйся, Алекс. Мы с тобой в равном положении. Я уже большая девочка. Мне не надо объяснять многих вещей. Иди домой. Увидимся завтра.
Он было приподнял руку, чтобы обнять Лиз, но тут же безвольно ее опустил, потом, не оборачиваясь, удалился в темноту.
Лиз после его ухода допила все оставшееся в бутылке вино, но это не помогло ей уснуть.
И, как оказалось впоследствии, ничему не помогло и никого не спасло.
Глава 10
Когда Миранда, несколько припоздав, появилась в конференц-зале, Тони Харт уже трудился у доски, выписывая мелом столбик имен, а Бишоп, заняв свое привычное место на конце стола, листал старые протоколы.
— Ты ищешь сведения о пропавших подростках? — осведомилась Миранда.
В ответ он даже не взглянул на нее, а только, нахмурившись, кивнул. Однако после продолжительной паузы заговорил:
— Твои помощники подобрали мне документы. Среди заявлений об исчезновении людей, пропавших бесследно или найденных впоследствии мертвыми, я отобрал те, где речь идет о подростках. Таким образом, мы имеем дело с тремя пропавшими подростками в девяносто восьмом, пятью в девяносто седьмом и двумя в девяносто шестом.
Даже не осознавая, что делает, Миранда опустилась на стул рядом с Бишопом, почти соприкасаясь с ним.
— Неужели? Десять ребят? Десять ребят за три года?
— И всех их видели в последний раз или слышали о них в районе радиусом в пятьдесят миль с центром в Гладстоуне, — подтвердил Бишоп. — Самой юной было четырнадцать, когда она сбежала из дому в компании с девятнадцатилетним бойфрендом, который рассчитывал в Нэшвилле пробиться на эстраду и на телевидение. Никто о его пропаже не заявлял, но так как они оба исчезли бесследно, мы его тоже занесли в наш список.
Тони отвлекся от своей работы у доски и пояснил:
— Конечно, у нас нет никаких свидетельств, что эта будущая звезда стала жертвой убийцы и не скитается где-нибудь по стране или уже давно не находится в Нэшвилле. Влюбленную парочку мог подобрать кто угодно и увезти в другой штат.
— Все, что мы знаем, — подытожил Бишоп, — это то, что ни один из этих подростков не выплыл на поверхность под прежним именем. Мы проштудировали файлы ФБР и всех социальных служб. Никаких следов.
Миранда решилась наконец вставить слово.
— До того, как мимо проложили новое скоростное шоссе, в Гладстоун заглядывало множество приезжих. Кроме вам известной «Синей птички» на главной улице, существовало еще два мотеля на окраине, которые теперь закрылись, а тогда были переполнены.
Тони тут же вмешался, положив на стол перед Бишопом и Мирандой папку с бумагами.
— Нам это уже известно. Вот, посмотрите — «Звездный свет» и «Красные дубы». Правильно? Вот их документация.
— «Звездный свет» сгорел дотла полгода назад, а «Красные дубы» приказали долго жить, как только открылось новое шоссе. Город приобрел недвижимость в свою собственность и использует ее для тренировки пожарной команды.
— Кто-то из этих ребят, возможно, имел при себе кое-какие деньги и мог уплатить за номер, — заметил Тони. — Есть ли у нас шанс заглянуть в регистрационные книги мотелей?
— Вряд ли. Я даже не знаю, сохранились ли они. — Миранда задумалась. — Насчет «Синей птички» проблем нет. Он продолжает функционировать, но владельцы двух других заведений уехали, как только прекратили заниматься своим бизнесом. Я предполагаю, что все записи и счета они прихватили с собой.
Тони что-то отметил в своем блокноте.
— Что ж, прощупаем хотя бы «Синюю птичку». Если мы сможем связать кого-то из этих ребят с Гладстоуном, у нас появится дополнительный повод задавать вопросы. Возможно, кто-нибудь что-либо вспомнит.
Бишоп обратился к Миранде:
— Утром я проглядывал специальный выпуск вашего «Сентинела». Некоторые письма в редакцию я бы назвал…
— Кровожадными? — Миранда поморщилась — Да, кое-кто перегибает палку. Нам следует разоружить нескольких наших сограждан, особенно после исчезновения Стива Пенмана. Я удвоила патрули на улицах как раз для того, чтобы предотвратить какие-либо эксцессы, но, если подозрение падет на кого-то конкретно, мне придется вмешаться лично.
— Джастин Марш усугубляет ситуацию, — сказал Бишоп.
— Своими уличными разглагольствованиями? Знаю. Я дважды предупреждала его, говорила ему, что он уже переходит все границы, но Марш глух к моим словам. Если я еще раз застану его призывающим своими руками очищать город от зла, ночь, проведенная за решеткой, прочистит ему мозги.
— С такими, как он, это бесполезно, — сказал Тони. — У него язык неуправляем.
— Значит, ты с ним беседовал? — Миранда вздохнула.
Тони криво усмехнулся:
