— По крайней мере, ты на этот раз не забыл постучаться, — мимолетно взглянув на него, произнесла она, и вдруг легкую иронию словно смыло с ее лица волной. — Ты видел Бонни?
— Да. И что?
Бишоп плотно затворил за собой дверь и уселся на стул для посетителей. Ее скулы напряглись, губы сжались. Помолчав, Миранда сказала с горечью:
— И ты прочел ее, как раскрытую книгу? Я уже вижу.
— Нет, не как книгу и не как раскрытую. Но я увидел кошмар, который ее терзает. — Он сделал паузу. — Этого не было в полицейском докладе, Миранда, и я ничего об этом не знал.
— Таково было мое решение. Ей пришлось достаточно пережить. И это бы ничего не изменило и не помогло бы тебе схватить его.
Бишопу показалось, чго кто-то произнес за него:
— Она сказала, что это не моя вина.
— Да, это на нее похоже.
— Еще она думает, что ты ей не поверишь.
— В чем?
— В том, что ты ишешь сейчас на этой схеме.
— Я должна все проверить и убедиться…
— В том, что Бонни видит истину?
Миранде стало тяжело, виски сдавило словно железным обручем, но ей нужно было ответить:
— Близкая подруга Бонни в отчаянии. Она умоляет отыскать ее возлюбленного, Стива Пенмана, хоть он и редкостный подонок. Девочки попытались устроить спиритический сеанс.
Бишоп напрягся:
— Ну и что?
— Если они и добрались до истины, то мы опоздали. Но им было сказано, что его можно найти на старой мельнице. Есть такая — полная развалина возле бывшей плотины. Уединенное, редко посещаемое место, труднодоступное для транспорта. Ни от кого не поступало никаких анонимных звонков или намеков, что нам следует заглянуть туда… кроме этих ребят. Они требуют, чтобы я проверила их сообщение.
Миранда вздохнула:
— Я должна откликнуться на любой сигнал, пусть самый бредовый.
— Я составлю тебе компанию, — сказал Бишоп, и, к его удивлению, Миранда не стала спорить.
— Тогда поехали, — сказала она.
К двум часам дня Алекс собрал в увесистую пачку всю документацию о пропавших подростках и принес ее в штаб. Тони Харт, занятый работой на портативном компьютере, отвлекся лишь на секунду, опередив заготовленную Алексом речь.
— Ваш библиотекарь сказал, что не признает компьютеров, все должно храниться на бумаге, даже если ее облюбовали мыши.
— Он высказывает не свое мнение, а мнение отцов города, которые платят ему жалованье, — с достоинством ответил Алекс. — Они считают каждый цент и направляют средства туда, где они более необходимы.
Тони с пониманием кивнул и дружески улыбнулся:
— Но ведь так очень трудно углубиться в славное прошлое вашего города.
— А что вы ищете?
— Я хочу просмотреть газеты за две недели до и две недели после пропажи каждого из подростков. Может быть, там было какое-то упоминание о них — разбитое стекло, хулиганство, жалоба на приставание к девчонке. Хоть в чем-то они могли быть замечены! Вероятно, это пустая работа, но ведь именно так и закидывают рыбаки свои сети в море.
— Идея неплохая, — согласился Алекс. — Я хоть и не компьютер, но кое-что есть и в моей дряхлой памяти.
— Не прибедняйся, друг, а скорее выкладывай. Насколько глубоко в прошлое уходит твоя память?
Алекс избавился от поклажи, положив ее на стол, и задумался.
— Как глубоко надо копать? На год? На два?
— Начинай с девяносто пятого. Ну как?
— Было два случая.
— В один год?
— Нет, в разные. — Алексу надоел этот допрос и общение с настойчивым федералом. — Шериф отсутствует, и ваш босс тоже. Куда они подевались?
— Угадай. Не можешь? На совместную и очень долгую прогулку.
— Вдвоем?
— Я тоже удивился. — Тони изобразил с помощью мимики, как он был удивлен. — Они умчались вихрем на какую-то старую мельницу. Будь ты на десять минут расторопнее, ты бы их застал.
Алекс помрачнел.
— На старую мельницу?
— Ну да, на ту, которая расположена где-то вниз по течению обмелевшей реки. Тебе это что-то говорит?
Тони пристально вгляделся в лицо собеседника.
— С тобой все в порядке, друг? — встревожился он. — Ты что-то стал выглядеть так, будто об гебя вытерли ноги, извини за такое выражение.
— Просто выдалась трудная ночь, — неумело солгал Алекс.
— В этом мы с тобой солидарны. Я тоже весь на нервах, — сказал Тони.
— Значит, тебе понятно, что творится с моей головой. У меня в глазах уже пестрит от газетных буковок. А еще не сделано и полдела. Пойду продолжу. Меня ждет еще стопа подшивок. Я просил хотя бы их пропылесосить. Надеюсь, они это сделали.
— Сочувствую тебе, коллега, и не завидуй мне. Поверь, я не в лучшем положении.
Тони вновь уткнулся в экран компьютера.
— Ты сняла защиту с Бонни? Ведь так? — спросил Бишоп. — Иначе как бы я мог прочитать ее?
Миранда, поглощенная маневрированием своего джипа на непредсказуемой ухабистой дороге, откликнулась не сразу:
— Раз Харрисон больше не представляет угрозы, зачем она ей? Бонни сама может защитить себя, пока…
— Пока за ней не начнет охоту другой маньяк?
— Да.
— И все же ты сама загораживаешься щитом. Сейчас даже больше, чем неделю назад.
— У меня есть на то свои причины.
Миранда не переставала его удивлять, во-первых, соглашаясь быть с ним наедине и с готовностью отвечая на его вопросы, во-вторых, вроде бы вступая на равных в члены его команды. Что в ней переменилось?
— Ты еще недавно сторонилась нас, а теперь готова сотрудничать. Какова причина? Что-то связанное с расследованием?
— Есть, Бишоп, такая игра на телевидении — «Двадцать вопросов и двадцать ответов». Нам незачем и некогда в нее играть. Толку не будет. У меня есть на то свои причины. Тебя устраивает такой ответ?
— Причины настолько важные, что ты готова рисковать своей жизнью?
— Взгляни на карту, — нахмурившись и вцепившись в плохо управляемое рулевое колесо, потребовала Миранда. — Где-то здесь нам надо свернуть налево. И хватит — больше никаких вопросов. Ты свой лимит уже исчерпал.
— Что за упрямая женщина! — воскликнул Бишоп, сверившись с набросанной на грубой бумаге схемой и указав ей нужный поворот.
— Только такая упрямица может вести машину по такой дороге, — без улыбки отозвалась Миранда.
— Слава богу, что сквозь твои доспехи пробилась твоя мысленная улыбка, — заметил Бишоп.
