Алекс, погруженный в изучение пожелтевших документов, стопками громоздящихся на его столе, рассеянно произнес:
— Лить помои на кого попало — этим он занимается всю жизнь.
Но Сэнди, затеявшая разговор, не пожелала выпускать его нить из своих рук. Ей хотелось оставаться в центре внимания, и она этого добилась, заявив:
— Вообще-то мне показалось, что у него в голове какой-то специальный радар по улавливанию слухов и сплетен. Вот скажите мне, к примеру, как он мог услышать в своей конуре, на окраине, черт знает за сколько миль отсюда, что сестричка шерифа подсказала нам, где искать труп Пенма-на? Я согласна с тем, что слухи, особенно сейчас, разлетаются, как искры при пожаре, но не с такой же быстротой и не в такую чертову даль. А еще вдобавок эта жуткая история про духов, в которую он уверовал.
— Обычная байка, — равнодушно отозвался Карл. — Лично я услышал ее от парня, женатого на медсестре, работающей в нашей больнице. Каждый волен болтать, что ему взбредет на ум, и в это верить. Почему бы нет?
— Почему бы нет! — возмущенно передразнила его Сэнди. — Я скажу, почему нет. Как могла эта милая девочка, сидя дома взаперти, вообще узнать про убийство?
— Говорили про гадальные карты. Еще я слышал про спиритическую игрушку.
Алекс оторвал взгляд от бумаг и наморщил лоб. Что-то ему нужно было вспомнить, что-то сказать, но мысль ускользнула, и он не смог ее перехватить.
Он так устал, что почти перестал что-либо соображать, его глаза слезились. Он натрудил их, разбирая подчас корявый почерк в полицейских протоколах. В горле першило от пыли, которой он вдоволь наглотался.
Конечно, ему так плохо от пыли.
Алекс почти не спал уже двое суток, выпил невероятное количество кофе и ничего не ел. Кофе переливалось у него в желудке, громко булькая, что заставляло коллег невольно поворачиваться к нему, а потом смущенно отводить глаза в сторону.
Лиз сказала бы ему, что он, трудясь на износ, напрашивается на то, чтобы его уложили в скором времени на больничную койку.
Нет. Нельзя вспоминать о Лиз. Надо запретить себе даже думать о ней.
Усилием воли он принудил себя вслушаться в разговор между ветераном полицейской службы и молоденькой сотрудницей.
Они уже перешли на другую тему.
— И какой смысл учиться стрелять, если я никогда не вытащу свой пистолет? — Сэнди агрессивно наскакивала на собеседника. — Я разношу и перекладываю с места на место бумажки. Я отвечаю на звонки. Я подсвечиваю фонариком докторше из ФБР, я выслушиваю злобные сплетни из уст религиозного фанатика, я даже без конца завариваю этот чертов кофе для всей компании. И после всего этого можно ли считать, что я коп? Скажи!
— Каждому надо пройти определенную школу, — миролюбиво ответил Карл. — На это требуется время. Даже шерифу вначале пришлось заниматься тем же, что и ты, когда она только поступила на службу в полицию.
— И она это делала?
— Уверен, что да. И все мы с этого начинали. Хотя я не припомню, чтобы ее выворачивало наизнанку при виде мертвого тела, как было с тобой.
— Не тела, а костей, — поправила его Сэнди обиженно. — Жутких костей с остатками кожи и… какими-то волосами, к ним налипшими. Вот что я видела. Не мертвеца, а кости. И не тебе меня упрекать. Все знают, что, когда ты их нашел, тебе тоже стало плохо.
— Это клевета.
— А если правда?
— Ни крупицы правды. Сплошной треп.
Алекс опять отключился, удивляясь, что могло привлечь его внимание в подобной перепалке. Может, что-то сказанное в начале разговора? Углубившись в старые, почти древние протоколы, он попытался заставить себя вникать в их смысл. Окружающее вновь перестало для него существовать — и люди, входящие в комнату и выходящие из нее, и их реплики, и телефонные звонки.
Как долго он сможет прожить в этом убаюкивающем тумане?
И нужно ли ему продолжать жить, если Лиз уже нет рядом?
— Это позор! Возмутительное надругательство над личностью! Унижение человеческого достоинства! — выступал Джастин Марш.
— Это лишь просто беседа, — старалась внушить ему Миранда. — Таков заведенный порядок, Джастин. Мы должны побеседовать.
— Порядок? — вскинулся Марш. — Вы послали за мной патрульную машину, шериф! Вы приказали вооруженным до зубов головорезам учинить надо мной насилие и забрать меня из дома на глазах у потрясенного этим беззаконием семейства.
Миранда подумала, что Сэнди Линч и Карл Тирни вряд ли вели себя как головорезы, а семейство в лице одной Селены скорее недоумевало, чем было потрясено происходящим.
Но вслух Миранда лишь произнесла:
— Тебя не забирали, Джастин. Тебя вежливо попросили проехать с ними сюда, в департамент полиции, чтобы мы смогли кое-что вместе обсудить.
— А я хотел бы кое-что обсудить со своим адвокатом, — заявил Марш.
— Давай вызывай его. Пожалуйста. — Миранда прекрасно знала, что Билл Деннисон тут же по телефону даст Маршу совет не валять дурака и отвечать на вопросы.
Джастин тоже это знал, судя по злобному, но несколько растерянному взгляду, которым он одарил Миранду.
— Я подам в суд на тебя и на весь твой департамент. Допрашивать меня, как обыкновенного преступника! Да еще агент ФБР будет угрожающе дышать мне в затылок!
Так как Бишоп в этот момент действительно пересекал приемную за спиной у Марша, Миранда невольно улыбнулась.
«Может, мне стоит выхватить пистолет и наставить на него? Получится забавно, не правда ли?» — предложение Бишопа было передано ей телепатически.
«Не искушай меня. А то я и вправду соглашусь», — отправила она мысленно ответ и вновь занялась Маршем.
— Пойми, Джастин, последние две недели выдались хуже некуда, да еще к ним добавилась снежная буря. Суший кошмар. У меня голова идет кругом. Зверски убиты четверо подростков и женщина, которую все, и я в том числе, уважали и любили. Мой долг — докопаться до сути дела, как бы это ни было тяжело, и ничто меня не остановит.
— Зло поселилось в городе. Я предупреждал…
— Так вот и объясни тогда, каким образом твоя Библия очутилась на ночном столике убитой Лиз Хэллоуэл.
Джастин побледнел, затем налился багровой краской.
— Возле ее кровати? Шериф, неужели вы намекаете на то, что мои отношения с Элизабет носили недозволенный характер?
Миранда подавила в себе желание обреченно вздохнуть. Тупость Марша могла привести в бешенство самого кроткого и терпеливого собеседника.
— Я только хочу знать, почему она приняла свой мученический конец с твоей Библией под рукой.
— Понятия не имею, — упрямо набычился он.
— В таком случае скажи: когда и где ты ее посеял?
