— Нет, — ответил он, не задумываясь.
Она покачала головой:
— Я почувствовала — в тот день и потом, — что это так. Что вы оба использовали меня… как заложницу.
— Эмили использовала. Может быть, пытаясь отвлечь меня — точно не знаю. Но клянусь тебе, все, что я пытался… Я просто хотел удержать тебя здесь. И позволил Эмили заманить тебя в дом. Позволил только по одной причине. Потому что хотел, чтобы ты была рядом.
— А когда ты последовал за мной на чердак? Это не было частью хладнокровно обдуманного плана?
Дэниел издал какой-то звук — то ли хохотнул, то ли застонал.
— План? Я безумно хотел тебя, так, что у меня голова кругом шла, — а ты говоришь о каких-то планах… А что касается хладнокровия, то рядом с тобой моя кровь закипает в жилах.
Слова Дэниела зажгли в Лауре ответный огонь, но она попыталась взять себя в руки. Он просил доверять ему, хотя признал, что существуют вещи, о которых он пока не хочет с ней говорить. Девушка не знала, сумеет ли она выполнить его просьбу. Однако чувствовала, что может доверять ему. Хотя у нее имелось столько вопросов…
— Лаура?
Она неуверенно кивнула.
— Хорошо. Но потом ты скажешь мне правду. Именно об этом я просила. А теперь мне надо вернуться к себе.
Лаура тотчас же поднялась с постели. Ей пришлось обойти кровать, чтобы добраться до кресла, на которое она повесила свои халат и рубашку. Одевшись, она наклонилась в поисках тапочек.
Когда Лаура выпрямлялась, Дэниел поймал ее запястье.
— Посмотри на меня, — попросил он.
Лаура знала: взглянув ей в глаза, он поймет, что ее огорчает их договор. И все же она посмотрела на него.
В уголках его губ залегла горькая складка, но поцелуй его был сладок. Губы Дэниела оказались теплыми и нежными, они мгновенно разбудили в ней желание. Лаура присела на кровать — ноги не держали ее. Когда Дэниел наконец отпустил ее, Лауре пришлось сделать над собой усилие, чтобы выпрямиться.
Теперь в его глазах горел знакомый огонь.
— Можешь сомневаться в чем угодно, — проговорил он чуть хрипловатым голосом, — но никогда не сомневайся в одном: то, что происходит между нами, — настоящее. И ничто этого не изменит, Лаура. Ничто.
Она молча кивнула. И тотчас подумала: «А что происходит между нами, Дэниел? Как ты это называешь?»
Глядя в ее пылающее лицо, он добавил:
— А теперь иди. Если я не отпущу тебя сейчас, то в полдень мы еще будем в постели.
Больше всего на свете ей хотелось остаться в его постели, но Лаура заставила себя встать и пойти к двери. Она на секунду задержалась у порога, затем молча вышла.
Ночная гроза закончилась, и в доме царила тишина. Лаура на цыпочках бежала по длинному коридору, испытывая странное чувство: ей казалось, за ней наблюдают. Наконец она закрыла за собой дверь. Ее сердце бешено колотилось.
«Мне страшно оттого, что я чувствую себя виноватой?» — Девушка задала себе вопрос, ответ на который прекрасно знала.
Лаура понимала, что бессмысленно ложиться в постель всего лишь на несколько часов. Но она чувствовала, что ужасно устала, поэтому решила: что несколько часов сна все же лучше, чем ничего. Девушка вышла на середину гостиной, и вдруг какой-то отсвет привлек ее внимание.
В гостиной горела настольная лампа, которую Лаура не выключила перед уходом. И тут она заметила зеркало, лежавшее на журнальном столике.
Оно лежало полированной поверхностью вверх.
Кто-то побывал в ее комнате.
Глава 12
Юридическая контора «Кеннард, Монтгомери и Килбурн» занимала два этажа старинного здания в нижней части города. Направляясь к кабинету Алекса, Дэниел не встретил никого. Впрочем, ничего удивительного. Им не так уж часто приходилось работать по выходным.
Не было ничего удивительного и в том, что он увидел юриста в джинсах и в свитере, хотя Алекс обычно «придерживался протокола», несмотря на свою любовь к причудливым галстукам. Впрочем, и в обстановке кабинета можно было заметить его стремление к независимости. Например, стоявшая на книжной полке раскрашенная статуэтка тасманийского дьявола. А также «диплом», свидетельствовавший о том, что Алекс Килбурн целуется лучше всех в старших классах.
Он сидел за компьютером. Пальцы его так и летали по клавишам. Взглянув на визитера, Алекс пробормотал:
— Подожди минутку.
— Это не мое дело? — спросил Дэниел.
Юрист проворчал:
— Твое. Чье же еще? Это иск за нарушение общественного порядка. Но его необязательно обсуждать сегодня. Суд состоится через несколько недель, и я хочу подготовиться. Посиди, сейчас закончу.
Дэниел кивнул и подошел к окну. Отсюда открывался прекрасный вид на Атланту. Хотя сейчас его меньше всего интересовали подобные красоты. Да он их и не замечал. Просто смотрел куда-то в пространство. Дэниел умел при необходимости обходиться несколькими часами сна, но после такой бурной ночи ему было не по себе. К тому же он беспокоился за Лауру. Так волновался, что не мог спокойно сидеть в кресле в ожидании, когда Алекс освободится.
Дэниел сунул руки в карманы черного кожаного пиджака и расправил плечи. Сейчас ему хотелось только одного: чтобы это проклятое дело наконец так или иначе завершилось. Его терпению приходил конец. И появилось тяжелое предчувствие, что времени осталось совсем немного. Почему? Возможно, потому, что убийца Питера до сих пор не найден — угрожающий фактор. Или потому, что Эмили в последнее время стала необычно покладистой? Это было не похоже на нее и вызывало беспокойство.
Возможно, именно в этот момент Эмили беседует с Лаурой и говорит ей Бог знает что. Вливает ей в уши сладкий яд. Это было крайне неприятно, учитывая сомнения Лауры.
— Знаешь, двумя этажами выше есть зал с грушами для боксирования, — сказал Алекс. — На случай, если тебе хочется отлупить кого-то.
— Того, кто мне нужен, уже нет в живых, — ответил Дэниел, отворачиваясь от окна. — Самое отвратительное, что я знаю о Питере, — это то, что он позволил себя убить, прежде чем я до него добрался.
— Не согласен. Это не худшее, что мы знаем о нем.
Дэниел нахмурился.
— О Господи… Что ты откопал?
Алекс откинулся на спинку кресла и выдвинул один из ящиков стола.
— Я наконец-то обнаружил сейф Питера.
— И тебе понадобилось на это столько времени?
— Полагаешь, много? Я считаю, что справился с этим довольно быстро, если учесть, что банк находится не в Атланте. Вчера весь день разъезжал туда и обратно. И особого удовольствия не получил.
Дэниел не сдержался от улыбки.
— Извини. В последнее время я очень несдержан.
