— Я… как это… следит за объект и наблюдайт вас. Это не
есть профешионал! Вас отшен легко вычисляет! Я отменяйт заказ!
— Да ты, козел, что себе позволяешь? — проши: пел
киллер, все больше и больше распаляясь. — Я этот объект столько времени
веду, изучил его, как собственный сортир, сколько времени на него угрохал, а ты
— отменять?
— Нэ волновайтес, — заказчик придвинулся ближе,
выпучив глупые голубые глаза, — я оплатит неустойка, вы не понести болшой
урон.
— Да разве только в деньгах дело! — Киллер не
повышал голоса, чтобы не спугнуть объект, но ярость в его груди так и
кипела. — Ты, харя американская, не понимаешь? Я в это дело душу вложил!
— Как это переводит — «душу влоджил»? — озабоченно
переспросил тот. — Я ясно выражатся — заказ отменяйт! Мои обстоятэлства
изменяйт! Мне не нужно ее убивайт, мне нужно полутшайт от нее информация!
— Ах, у тебя обстоятельства изменились? — прошипел
киллер, придвигаясь к заказчику. — А я-то при чем?
— Мне нэпременно нужно узнавайт все, што она знайт! Ее
не нужно сейтшас убивайт!
— Так дела не делаются! — зло повторил убийца.
— Вы должны выполняйт мой приказ. Я есть заказтшик, и
мой слово для вас есть закон!
— А вот те хрен! — презрительно бросил
киллер. — Мы не в твоей гребаной Америке! У нас так дела не делают! —
Вдруг его глаза блеснули, словно увидели что-то очень интересное, он понизил
голос и вкрадчиво проговорил: — Ну, если ты хочешь отменить заказ, давай прямо
сейчас неустойку. И наличными!
— Сейтшас, сейтшас, — засуетился, закивал
американец, — я не иметь все деньги при себе, но некоторый сумма я вам
оплатит… я знайт эта ваша русская слабост к наличные деньги…
Киллер осторожно отложил винтовку и незаметно вытащил из-за
спины нож. На этого козла не нужно тратить пулю, ее он оставит для объекта.
Сейчас он возьмет деньги — пусть их будет меньше, чем он рассчитывал, но зато
он доведет это проклятое дело до конца! Он возьмет бабки, потом приколет
заказчика, эту гниду, которая позволяет себе диктовать правила игры! Он
приколет его, как в детстве прикалывал булавками редких жуков и бабочек, чтобы
разместить их в своей коллекции, а потом возьмет винтовку и разберется с
девчонкой. Все равно она никуда не денется, будет ждать своего чертова кота! Он
обязательно должен довести дело до конца, иначе у него останется отвратительное
чувство, что он состарился и больше ни на что не способен, что ему пора на
свалку. На самом деле он полон сил, он может все, он в расцвете своих
возможностей, просто этой девчонке как-то невероятно везет, словно ей кто-то
подыгрывает в той смертельной игре, которую они с ней ведут…
Американец, косясь на исполнителя, достал из кармана туго
набитый бумажник и, стараясь не показывать его содержимое, вытащил стопку
зеленых купюр.
— Эй, не жмись, Америка! — дурашливо проговорил
киллер, заглядывая через плечо заказчика и одновременно отводя руку с
ножом. — Ты что, блин, на базаре — выгадать норовишь?
— Это будет достатотшно. — Американец с
недовольной гримасой добавил еще одну купюру. — Это будет отшен
достатотшно!
— А вот те хрен! — Киллер выбросил руку с ножом,
но хитрый янки, видимо, ожидал чего-то подобного и отскочил неожиданно ловко
для своей крупной, неуклюжей фигуры и бросился в сторону, выкрикивая:
— Это нэлзя! Это нэлзя! Меня нэлзя убивайт, я есть
заказтшик! Я дать вам плохая рекомендэйшн!
— Хрен ты что-нибудь дашь, — прохрипел киллер,
догоняя подлого американца, — когда я тебе кишки выпущу! Ты своими
рекомендациями подавишься! Ты, сволочь буржуазная, в этом подвале сгниешь и
можешь тут крысам давать свои гребаные рекомендации!
Американец повернул лицо к своему преследователю. В его
глазах горели ужас и недоумение: он не понимал, как можно так непростительно
нарушать самые основные законы бизнеса!
Киллер теснил его к грязной кирпичной стене, размахивая
узким, отлично заточенным ножом. Американец водил по сторонам безумными
глазами, пытаясь найти путь к отступлению, лазейку… Но все было безнадежно,
убийца загнал его в тупик, как охотник — затравленное животное…
Убийца поднял руку с ножом, приготовившись к последнему,
решающему удару…
И в это мгновение ему под ноги бросилось что-то черное,
какой-то косматый зверь с ярко горящими зелеными глазами…
Киллер споткнулся, потерял равновесие и рухнул на пол.
Все его тело пронзила холодная молния боли. Он дернулся,
попытался встать и вдруг увидел перед глазами расплывающуюся на грязном
цементном полу темно-красную лужу.
«Кровь, — лениво отметил он, — откуда здесь
кровь?»
В боку пульсировала постепенно стихающая боль.
«Что это со мной? — постепенно успокаиваясь, думал
он. — Кажется, я засыпаю… а что за зверь бросился мне под ноги? Ах да, это
ведь был кот девчонки… кот объекта… моего последнего объекта…»
Глаза видели все хуже и хуже, темнота в подвале сгущалась, и
киллера все больше клонило в сон. В конце концов, он был уже очень немолодым
человеком, и ему давно пора было отдохнуть… отдохнуть… отдохнуть.
Американец изумленно следил за тем, как этот страшный
человек, неожиданно упав и наткнувшись на собственный нож, несколько
раздернулся и окончательно затих, уставившись в грязную кирпичную стену широко
открытыми мертвыми глазами. На полу растекалась кровавая лужа, и американец
вынужден был отступить в сторону, чтобы не испачкать в крови ботинки.
Он подумал, что происшедшее совершенно закономерно: этот
человек хотел нарушить священные законы бизнеса, но Провидение этого не
допустило. Он как заказчик имел полное право расторгнуть контракт, как только
его условия перестали соответствовать интересам заказчика.
Американец спрятал в карман бумажник с неистраченной неустойкой,
брезгливо переступил через нечестного русского и направился к заднему выходу из
подвала.
Багратион так долго не появлялся, что я уже начала
беспокоиться. На улице март, Багратион у меня кот завидный, поэтому вполне
возможно, что какая-нибудь уличная киса положила на него глаз. И она ему тоже
понравилась, так что теперь влюбленные очень хорошо проводят где-нибудь время.
А мне что прикажете делать? Где мне искать этого бродягу? И вот, когда у меня
уже лопнуло терпение, кот появился из подвала, но в каком виде… Глаза его
горели темно-зеленым огнем, шерсть на спине и на загривке стояла дыбом, хвост
распушился примерно в три раза больше обычного и напоминал поток густого дыма,
который временами шел из трубы фабрики «Красный треугольник», где задолго до моего
рождения делали резиновые галоши. Глядя на кота, я поняла смысл выражения
«хвост трубой».
Дома на звук хлопнувшей двери выскочила Маргарита и
подобострастно сообщила, что мне несколько раз звонил женский голос, который
наконец попросил перезвонить Лене.
