И тут наконец он произнес свою постоянную фразу:
— Ешьте шоколад, Сонечка, он очень полезен для головы!
Я наелась шоколаду до отвала и еще многого другого.
Понемногу в голове все улеглось, и я поверила, что теперь являюсь владелицей
пятидесяти двух алмазов и что стоят они огромных денег. Спасибо тебе, Софья
Алексеевна, что сохранила для правнучки такое наследство!
— Иван Францевич, — начала я нерешительно, —
я все понимаю, но я… я не хочу с ними окончательно расставаться. Хочется иметь
что-то на память о прабабушке. Вы меня понимаете?
— Понимаю! — Старик расцвел. — Очень хорошо
понимаю ваши чувства! И я вот что сделаю: выберу среди этих алмазов самые
лучшие и сделаю вам комплект — серьги и два кольца. Или, может быть, вы хотите
колье?
Я рассмеялась — невозможно представить, чтобы я куда-нибудь
надела бриллиантовое колье.
— Благодарю вас, достаточно серег и кольца! Возможно, я
не стану их надевать часто, но хоть изредка буду любоваться…
— Договорились…
В коридоре Парфеныч сунул мне толстую пачку денег.
— Это пока, — сказал он, — после разберешься
с Иваном Францевичем…
Выйдя от ювелира в самом жизнерадостном настроении, я
неторопливо шла по улице, разглядывая витрины. Все-таки хорошо быть богатой,
особенно с непривычки! Всю жизнь я считала копейки, отказывала себе в самом
необходимом, а теперь могу позволить себе все, на чем остановится взгляд!
Мой взгляд остановился на роскошной витрине бутика.
Раньше я прошла бы мимо, что называется, не поворотив головы
кочан, — ну не для меня все эти роскошные и безумно дорогие шмотки!
Но теперь я обеспеченная, даже богатая женщина!
Я решительно толкнула дверь и вошла в магазин.
Веши на плечиках действительно были очень красивые, но,
взглянув на цены, я невольно обмерла. Раньше мне пришлось бы отдать месячную
зарплату за блузку и полгода отработать за жакет, но что я меряю все своей
вчерашней зарплатой! Нужно избавляться от психологии вчерашнего дня и привыкать
жить, как богатая женщина!
— Девушка, что вы роетесь?! — произнесла у меня за
спиной продавщица. — Все равно ведь не купите!
Я удивленно повернулась к ней.
Девица примерно моего возраста стояла, сложив на груди руки,
и презрительным, скучающим взглядом инспектировала мою дешевую одежду,
купленную на вещевом рынке. На груди у нее красовалась табличка с громким
титулом: «Менеджер зала. Наталья».
— Это дорогой магазин, — заявила она высокомерно,
словно была как минимум хозяйкой этого бутика, — вы же видите, все цены
указаны в условных единицах!
Она прямо не хамила, но сама ее интонация, поза,
презрительный взгляд, которым окидывала меня, были откровенно хамскими.
— Что вы хотите сказать? — осведомилась я,
постепенно закипая.
— Ничего не хочу! Рядом есть дешевый магазин, идите
туда, там вас обслужат!
— Девушка, позовите, пожалуйста, администратора! —
произнесла я как можно более повелительным тоном.
— Чего это? — фыркнула девица.
— Я сказала — администратора!
— Буду я еще… — начала она, но к нам уже спешил через
зал мужчина лет тридцати пяти с намечающейся лысиной. Он услышал нашу перепалку
и торопился погасить возможный скандал в самом зародыше.
— Наталья, что здесь происходит? — осведомился он,
пытаясь с ходу оценить ситуацию.
— Да вот тут какая-то… щупает все, потом у вещей будет
нетоварный вид, а она все равно не купит…
Администратор переводил взгляд с нее на меня, лихорадочно
прикидывая, чью сторону принять.
Я решила помочь мужику в такой сложной ситуации и упростить
ему проблему выбора.
— Мне кажется, девушка работает не на своем месте, —
заявила я с самой невозмутимой и светской улыбкой, — по-моему, у вас
приличный бутик, а она ведет себя, как на базаре. Скажите, вы принимаете оплату
карточками «Виза»?
— Естественно. — Администратор изобразил
лучезарную улыбку в мою сторону и грозный оскал в сторону продавщицы.
— Впрочем, я, пожалуй, заплачу наличными… Может быть,
вы лично обслужите меня? — протянула я тоном скучающей миллионерши. —
Я, пожалуй, возьму этот костюм, эти брюки и эти два топа, и еще мне нужно
подобрать что-нибудь летнее, воздушное, желательно в бледно-салатной гамме…
— Я полностью в вашем распоряжении! — радостным
голосом пропел администратор, а затем прошипел побледневшей продавщице: — С
тобой, Аникеева, я поговорю после смены!
Прошла неделя. Я понемногу привыкала к своему положению
богатой наследницы. Теперь у меня появилось множество дел и развлечений, о
которых раньше я и не подозревала. Однако прежде всего нужно было подумать о
своем собственном жилье.
Возможно, я повела себя глупо, но отчего-то мне не хотелось
переезжать и оставлять Маргариту полной хозяйкой в маминой квартире. Я пыталась
начать с отчимом переговоры об обмене, он встретил их в штыки. Для того чтобы
он поверил, что я не собираюсь ущемить его интересы, нужно было в подробностях
рассказать ему всю историю про алмазы, доставшиеся мне в наследство от
прабабушки Софьи. Но Владимир Николаевич был последним человеком, с которым мне
хотелось этим поделиться. Отношения наши, и раньше не блестящие, за эти две
недели испортились окончательно.
Маргарита смотрела на меня с подозрением и завистью,
обшаривая жадным взглядом новую одежду, и потихоньку зверела. Обстановка в
квартире стала взрывоопасной, раньше я как-то могла ее выносить, теперь же сил
уже не было. Я склонялась к мысли все бросить и купить новое жилье, но, прежде
чем начать такое ответственное дело, следовало поправить мое сильно
пошатнувшееся здоровье.
Иван Францевич советовал поехать куда-нибудь отдохнуть и
сменить обстановку. Я была не против — пара недель у теплого моря совсем не
помешает. Я заслужила и больше, но пока не могу себе этого позволить — дела…
Я посетила несколько турфирм и решила, что полечу на
Тенерифе, в марте на Канарах все цветет и вообще замечательно. Оставался самый
главный вопрос — куда девать на это время Багратиона? О том, чтобы оставить его
дома на попечении Маргариты, не могло быть и речи. Даже если бы я пригрозила
снять с нее скальп за один только волосок, который выпадет из кошачьей шкуры,
Марго, я думаю, согласилась бы всю оставшуюся жизнь ходить в парике, только бы
избавиться от кота.
Мадам Брошкина к Багратиону относилась неплохо, но одно дело
— встречаясь на лестнице, сюсюкать и чесать его за ухом, а совсем другое —
заботиться о животном целых две недели. К тому же она недавно растянула ногу,
так что спускаться и подниматься по лестнице с тяжеленным котом в сумке ей было
не под силу.
