Он энергично задал новый набор параметров. Вроде бы наклевывается нечто интересное. Похоже, все-таки он сумеет кое-что показать Кэрол.
Оставив пиджак на спинке кресла, Сэм Ивенс непринужденно вышел из общей комнаты, словно не испытывал никаких более неотложных нужд, кроме потребности посетить туалет. Но как только дверь за ним закрылась, он резко ускорил шаг и устремился к лифтам. Спустившись на парковку, он сел в свою машину и достал мобильник. Набрал номер Бинди Блис.
Та отозвалась на втором гудке. Когда он представился, она недовольно застонала:
— Больше никаких вопросов. Утром я уже побеседовала с вашим старшим инспектором.
На лбу у Сэма выступил пот. А если бы он связался с ней раньше, чем Кэрол Джордан? Как бы он потом объяснялся с Кэрол, которая и так уже считает его индивидуалистом? Вот черт, надо быть поосторожнее.
— Извините, что мы вас беспокоим во второй раз, — произнес он. — Но у каждого из нас своя линия расследования.
Он от всей души надеялся, что в своих вопросах не пересечется с шефом.
— Большое облегчение. Я не очень-то мечтаю совершить вторую экскурсию в самые безумные закоулки моей сексуальной жизни. Ладно, чем могу вам помочь, детектив?
— Еще в феврале вы послали Робби электронное письмо о каком-то парне, который вас донимает. Приходит на ваши выступления. Что-то вроде неопасного, но навязчивого поклонника. Помните?
Бинди снова застонала:
— Помню ли я? Такое трудно забыть.
— Не могли бы вы мне подробнее рассказать, что произошло?
— Вы же не думаете, что это как-то связано со смертью Робби? Это был просто жалкий невзрачный неудачник, а не какой-то криминальный тип.
— Чтобы как следует выполнять свою работу, я должен проверять все возможные версии, — заявил Сэм. — Так что расскажите мне об этом типе.
— Начиналось все с писем, открыточек, цветочков и тому подобного. А потом он начал являться на мои выступления, когда я работала в клубах. Обычно его не пропускали внутрь, потому что он выглядел слишком причудливо. Или неприглядно, неважно. Но иногда он все-таки просачивался и тогда слонялся возле сцены или у диджейской будки, пытался со мной заговорить или со мной сфотографироваться. Меня это раздражало, но он был, похоже, довольно безобидный. А потом, однажды вечерком, мы с Робби устроили прямо-таки публичное шоу. Ну, знаете, как это бывает: немного перепьешь, и ситуация выходит из-под контроля. Кончилось тем, что мы стали орать друг на друга прямо возле клуба. Папарацци это засняли, и снимки потом заполнили журналы и газеты. К тому времени, как это дошло до читателей, мы уже помирились, но на первые полосы, вы же знаете, попадает война, а не примирение.
Он услышал, как она закуривает, и стал ждать, чтобы она продолжила. Умей ждать. Трюк, которому он научился у Полы.
— Так что этот кретин решил взять на себя защиту моей чести от моего злобного дружка, который якобы не ценит меня по достоинству. И вот однажды он наскакивает на Робби, когда тот выходит из гостиницы в Бирмингеме, где остановилась их команда. И начинает делать ему строгий выговор. Никакого насилия, просто громко вещает. Робби, по его словам, сделалось слегка неловко. Хотя, конечно, сам Робби ни за что не сознался бы, что его испугали. Ну, в общем, вызвали полицию, и этого кретина упрятали за решетку. Оказалось, как раз такое отрезвление ему и нужно было. По словам копа, с которым я говорила, как только этому типу объяснили возможные последствия его поведения, он сразу все осознал. Страшно раскаивался. И конечно, навсегда оставил нас с Робби в покое. Поэтому ему вынесли предупреждение и отпустили восвояси. И, честно говоря, больше я его не видела и не слышала. Вот и все, что я вам могу рассказать.
Почему-то Сэму показалось, что история слишком уж гладкая. Судя по тому, что он знал о таких навязчивых личностях, эти люди не убираются, поджав хвост, едва на них повысят голос. Если они глупы, то принимаются еще более активно делать то же самое, пока в конце концов не попадут за это в тюрьму. Если же умны, то либо находят какой-то другой объект для преклонения, либо начинают вести себя тише. И часто оказывается, что умные куда опаснее. Спросите хоть Йоко Оно.
— Он действительно больше не появлялся в вашей жизни?
— Нет. Даже не прислал открытку с соболезнованиями насчет Робби.
— А вы много таких получили? — осведомился Сэм.
— Вчера мне на Би-би-си принесли сорок семь, их доставили лично. Думаю, сегодня по почте придет еще больше.
— Возможно, мы захотим на них взглянуть.
Бинди издала раздраженный звук:
— Права была ваша начальница. Когда расследуют убийство, о тайне частной жизни забывают. Что вы хотите, чтобы я сделала? Собрала их, упаковала и переслала вам?
— Если вы их упакуете, я за ними кого-нибудь пришлю. В удобное вам время, конечно. И если бы мы смогли выяснить, кто вас тогда…
— Его имя — Рис Батлер. Жил он в Бирмингеме. Все его письма и открытки я отдала тамошним копам. На случай, если вдруг он опять возьмется за старое и начнет к кому-нибудь приставать.
— Спасибо. Вы просто читаете мои мысли.
Бинди фыркнула:
— Тоже мне бином Ньютона, детектив.
Сэм ненавидел свидетелей, которые считают себя умнее копов.
— А еще нам могло бы пригодиться имя сотрудника полиции, который вами занимался. — Он старался не показывать сарказма.
— Минутку, у меня тут где-то записано… — Звуки: шевеление, шаги, выдвигает ящик, закуривает новую сигарету. Наконец она сообщила: — Детектив-констебль Джонти Сингх. Господи, просто прелесть, что творится с именами в нашей стране. Джонти Сингх, подумать только. Волшебное имечко. Меня ужасно умиляет: в крикет, самую английскую вещь на свете, играют Рампракаш и Панесар против Трескотика и Штраусса. За полсотни лет мы из империи превратились в государство мульти-культи. Обожаю. А у вас это не вызывает улыбки, Сэм?
Ему было все равно. Важнее всего то, что Джонти Сингх — не такое имя, которое очень уж трудно разыскать в крупном подразделении вроде полицейского управления Вест-Мидлендс. Кроме того, он заметил, что она перешла от «детектива» к «Сэму». Может, она с ним заигрывает? Трудно сказать: она привыкла щебетать в эфире. Но даже если она заигрывает, он все равно не намерен эту игру развивать. Они из разных социальных слоев, она будет на него поглядывать снисходительно, как наверняка поглядывала на своих предыдущих.
— Спасибо, что уделили мне время, — сказал он.
— Не за что, — ответила она, снова посерьезнев. — Это все, что я могу сейчас для него сделать. Понимаете, я о нем всегда заботилась.
— Я знаю, — отозвался Сэм, мечтая поскорее разъединиться и кинуться разматывать эту новую нить. — Мы будем с вами на связи.
Он резко отключился. Если бы у него в машине имелся компьютер, как у патрульных, его пальцы уже вовсю порхали бы над клавиатурой. А так придется возвращаться за свой рабочий стол и надеяться, что Стейси не отслеживает каждое его нажатие клавиши. Похоже, он набрел на кое-что важное, и он, черт возьми, никому не позволит раньше времени совать в это нос.
