— По-моему, прекрасная идея, учитывая масштабы расследования, — заметил Дэвид. — В Манчестере нас хорошо оснащают для конкретных рейдов, а не для широкого прочесывания, которое нам, видимо, понадобится здесь. Но здание на Скаргилл-стрит не годится для подключения современной аппаратуры. Так что мы будем использовать и помещение Группы расследования особо важных преступлений, которое располагается в штаб-квартире вашей полиции.
На сей раз Кэрол не сумела скрыть тревогу.
— А моей группе где прикажете работать? — резко спросила она.
— Ребята Дэвида могут задействовать помещения службы ХОЛМС-2, — заметил Брэндон. — Вы же ими не пользуетесь при расследовании убийства Робби Бишопа.
И он был прав. Систему ХОЛМС
[41]
создали для фильтрации и классификации большого объема данных, какой возникает либо при серии преступлений, либо при единичном, но широкомасштабном событии. В каждом полицейском управлении имелась своя специальная команда сотрудников, работавших с системой ХОЛМС-2. Это были хорошо подготовленные, опытные ребята, и Кэрол не стеснялась обращаться к ним, когда это бывало уместно. Но при расследованиях, которые проводила ее группа, она предпочитала по возможности полагаться на Стейси и ее многосторонние таланты.
Проблема состояла в том, что теперь, когда, по-видимому, наметилась связь между Дэнни Вейдом и Робби, следующим логичным шагом было бы запустить ХОЛМС-анализ материала, собранного при обоих расследованиях. Но если там угнездится ОБТ, этот путь будет для них закрыт. Она знала, что самое время заявить протест, но не могла этого сделать, не упомянув о неизвестных Брэндону деталях. А момент для подрыва репутации главного констебля сейчас был не самый подходящий.
— К тому же это будет вполне удобно, на случай, если нам понадобится ваша помощь, — жизнерадостно проговорил Дэвид. Он отодвинулся вместе со стулом. — Ну, думаю, пока все. — Он встал.
Кэрол осталась сидеть.
— Есть какие-нибудь цифры? — спросила она.
Дэвид посмотрел на сидевшего справа.
— Джонни?..
— Подтвержденное число погибших — тридцать пять. Еще около десяти — в критическом состоянии в больнице. Где-то сто шестьдесят раненых в разной степени тяжести.
Кэрол наконец поднялась, сделала два шага к выходу.
— Да, кстати. Мне, видимо, следовало об этом упомянуть. Я отправила пару сотрудников домой к Имрану Беггу. Разумеется, еще до того, как узнала, что вы прибыли. Я сообщу вам о результатах их действий, если вы мне дадите номер, по которому я могу с вами связаться.
На лице Дэвида не отразилось никаких чувств.
— Спасибо, что поставили меня в известность. — Он вынул визитку из внутреннего кармана своей кожаной куртки и пересек комнату, чтобы вручить Кэрол эту карточку, на которой значилось лишь «ДЭВИД» и номер мобильного. — С нетерпением жду от вас вестей, Кэрол. Но вам пришла пора отозвать гончих.
Она вышла; Брэндон следовал за ней. Как только они оказались на улице, она развернулась к нему:
— Вы что, правда рассчитываете, что я это проигнорирую? Что я откажусь расследовать самое крупное преступление из всех, какие когда-нибудь случались на моей территории?
Брэндон избегал ее взгляда.
— Это не в нашей власти, Кэрол. Форс-мажор.
Она покачала головой:
— Чепуха. А как насчет опознания погибших? Насчет беседы с их родственниками?
— Этим займется обычная полиция, — пояснил Брэндон. — Делайте то, в чем вы сильнее, Кэрол. Найдите убийцу Робби Бишопа. Поверьте, лучше вам держаться подальше от этой каши. — Он обвел рукой стадион и трейлер ОБТ. Потом скорбно покачал головой и удалился.
— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотала Кэрол.
Видимо, Джон Брэндон забыл главное качество, которое и сделало ее тем полицейским, каким она стала. Подобно Сэму Ивенсу, она из породы индивидуалистов. Но ею сейчас, как и всегда, руководила не личная заинтересованность, а страстное желание добиться справедливости. Дэвиду и Джонни еще предстоит этому научиться.
— И урок начнется сейчас же, — негромко добавила она.
Архитекторы Кентонской мечети не сделали никаких попыток вписать свое творение в окружающее пространство. Череда краснокирпичных домов, выстроенных еще на рубеже XIX–XX веков, окружала беловатые стены и высокие минареты.
— Не устаю поражаться, как это они добились от городских властей разрешения возвести такую штуковину, — заметил Кевин, когда они свернули на Уилберфорс-стрит. — Как, по-твоему, им удалось это протолкнуть?
Пола сделала большие глаза:
— А ты что, не понимаешь, Кевин? В градостроительном комитете знают, какая поднимется буча, если они скажут «нет».
— Осторожно, Пола. Ты говоришь как начинающий расист.
Кевин лишь поддразнивал ее. Он-то поработал с настоящими копами-расистами и отлично понимал, в ком это есть, в ком нет.
— Меня заботит не раса или национальность, а религия. И неважно, кто это — ольстерские протестанты, ливерпульские католики или брэдфилдские мусульмане. Ненавижу, когда крикливые клерикалы начинают ханжить и впадают в истерику, едва им скажут слово поперек. Они попросту сами создают атмосферу нетерпимости и страха, и я их за это презираю. Честное слово, я никогда сильнее не гордилась, что я лесбиянка, чем когда парламент принял законопроект о запрете дискриминации по признаку сексуальной ориентации. Они и не догадываются, что это то, вокруг чего способны сплотиться протестанты, католики, мусульмане и иудеи. Мой маленький вклад в мирное сосуществование… Справа впереди есть место, — бросила она.
Кевин втиснул туда машину, припарковался, и они вернулись на полдюжины домов назад, чувствуя, что служат предметом любопытства, неприязни или тревоги для всех встречных в этой части Кентона. Они остановились возле дома номер 37. Аккуратно покрашенный, неприметный, безымянный; на окнах — тюлевые занавески. Дверь им открыла невысокая хрупкая женщина в шальварах, голову ее покрывала дупата
[42]
.
— Что такое? Кто вы? — спросила она, прежде чем они сказали хоть слово.
— Я детектив-сержант Мэтьюз, а это детектив-констебль Макинтайр.
Ее ладони взметнулись к лицу.
— Я знала. Я знала, что случится что-нибудь плохое, если он туда отправится, я знала… — Застонав, она отвернулась и позвала: — Парвез, иди сюда скорее, это полиция, с Имраном что-то случилось.
Кевин с Полой переглянулись. Что происходит?
