– Это серийный убийца, так что, скорее всего, мужчина, – сказал Стив, качая головой. – Дрю Шанда в последний раз видели в баре для геев с парнем, который не явился, чтобы дать показания. Следовательно, у нас есть основания предположить, что он и был убийцей.
Наклоном головы Дюваль показала, что принимает во внимание сказанное Стивом.
– Наверно, вы правы. По крайней мере, на этом этапе. – И она вновь повернулась к Фионе. – Сделайте одолжение, доктор Кэмерон, скажите, что вы думаете о человеке, взявшемся убивать писателей.
Фиона постаралась избежать как менторской, так и просительной интонации. У нее было свое профессиональное мнение, и если Дюваль желает выслушать его, пусть слушает.
– Творческие люди живут страстями. Уж поверьте мне, я знаю. Не исключено, что это какой-нибудь сумасшедший фанат, решивший прославиться таким образом. Однако подобного рода люди довольствуются одним преступлением. Этого достаточно для того, чтобы поднялась шумиха. И они не настолько извращены и не настолько опытны, чтобы продумать сложный план убийства. Может быть и неудавшийся писатель, которого терзает зависть к более удачливым коллегам. Живя в своем воображаемом мире, он решил, что они крадут его сюжеты, идеи или обычным способом, или, скажем, проникая в его мозг, когда он спит. Я бы предположила, что автор писем относится скорее всего ко второй категории. Еще может быть писатель, чья карьера пошла на спад. Вероятно, он обвиняет выбранных им авторов в том, что они украли у него успех. – Фиона развела руками. – Прошу прощения, ничего более конкретного не могу вам предложить.
Она заметила скептический взгляд Дюваль.
– Вот уж никогда не думал, что кто-то пожелает убивать писателей, – сказал Стив.
– Он одержим идеей, что именно эти писатели причинили ему непоправимое зло. И таким образом мстит им.
Дюваль помрачнела.
– Вряд ли книга может изменить человеческую жизнь, – возразила она.
– Вы не считаете, что перо могущественнее меча? – спросила Фиона.
– Нет. Не считаю. Книга всего лишь… книга.
– Палками и камнями можно сломать кости, а словами, по-вашему, нельзя навредить? Вы вправду так считаете?
Дюваль задумалась.
– Пожалуй, мне самой не приходилось читать ничего такого, что как-то повлияло бы на мою жизнь. Не знаю уж, плохо это или хорошо.
– «Стихами мир не изменить».
– Прошу прощения?
– Уинстен Хью Оден
[21]
. О телефильмах и кинофильмах вы думаете так же?
Фиона обращалась только к Дюваль. Это был их спор, и, не сводя глаз друг с друга, они как будто забыли о Стиве. Дюваль откинулась на спинку стула и задумалась.
– Ваши коллеги постоянно внушают нам, что дети и подростки, видя жестокость по телевизору, копируют ее.
– Это самое простое свидетельство существующей проблемы. Но, как бы это ни воздействовало, прямо или опосредованно, все, что мы читаем или смотрим, меняет наше представление о мире. И я не могу не думать: а вдруг убийце просто не нравится, как эти писатели изображают жизнь.
– Мне это непонятно, – отозвалась Дюваль.
Фиона пожала плечами.
– Странно. Логика подсказывает, что если Джорджия мертва и все убийства связаны между собой, то мотив кроется в книгах жертв.
– Жертва как учитель, – проговорила, кивнув, Дюваль.
– Читай жертву, узнаешь убийцу, – сказал Стив.
– И он собирается убивать еще, – признала Дюваль.
Как раз об этом Фиона изо всех сил старалась не думать, но не могла не думать после того, как прочитала «Чем дальше, тем больше».
– Вы правы. Если его не остановить, он будет убивать еще. Ивам необходимо получить список потенциальных жертв и защитить их.
От уверенности Дюваль не осталось и следа. Она посмотрела на Стива, словно прося его о помощи, но ничего не прочитала на его лице.
– Не понимаю, как мы можем это сделать.
Дюваль не любила, когда ей давали советы о том, что надо делать, тем более когда совет исходил от человека, не принадлежавшего полицейской системе.
– Я думала, это очевидно, – твердо проговорила Фиона. Речь шла о жизни Кита, и к ней вернулась ее обычная напористость. – Вам нужны писатели, получавшие премии за свои триллеры, в которых действуют серийные убийцы и которые были экранизированы. Обратитесь в Ассоциацию. Там вас свяжут с каким-нибудь фанатом, и он снабдит вас точными данными.
– Но ведь их может быть несколько дюжин. Мы не в состоянии предоставить охрану всем.
– По крайней мере, предостережете их, – бесстрастно произнесла Фиона, тогда как глаза ее метали молнии.
Дюваль переменилась в лице.
– Невозможно. Доктор Кэмерон, вы просто не представляете, что начнется. Мы не можем допустить панику. С нас достаточно шумихи в газетах, к тому же нам еще неизвестно, что случилось с Джорджией Лестер. На этой стадии совершенно недопустимо выходить на публику.
Фиона не сводила глаз с Дюваль.
– Среди этих людей есть мои друзья. С одним из них я живу под одной крышей. Если вы не желаете предупредить их об опасности, это сделаю я.
С трудом сдерживая себя, Дюваль повернулась к Стиву.
– Я думала, она понимает, что такое конфиденциальный разговор.
Стив положил руку на плечо Фионы, но она нетерпеливо сбросила его руку.
– Детектив-суперинтендант Дюваль права, – тихо проговорил Стив, – Нам ничего неизвестно наверняка, и если начнется паника, наши шансы схватить убийцу будут ничтожно малы. Ты это знаешь, Фион. Если бы речь не шла о Ките, ты бы сама настаивала на том, чтобы не подпитывать убийцу рекламой.
– Наверно, Стив, ты прав. Но речь идет о Ките, и перед ним у меня куда больше обязательств, чем перед лондонской полицией.
Молчание затянулось и становилось опасным. Первой его нарушила Дюваль.
– Скажите вашему другу, чтобы он был осторожнее. Но я должна настоятельно просить вас не предавать гласности то, о чем мы здесь говорили.
Фиона фыркнула:
– Люди, о которых мы тут говорили, не идиоты. Это умные мужчины и женщины, которые живут своими мозгами. После убийства Дрю Шанда шотландские писатели создали некую телефонную систему, благодаря которой каждый день узнают, все ли еще живы. Один из них уже приходил ко мне за поддержкой. Все знают, чем я занимаюсь. Если вы отыщете Джорджию, разделанную на куски, у меня раскалится телефон. И я не собираюсь говорить этим людям, что нет повода для беспокойства.
– Фион, ты же понимаешь, одно дело – предупредить об опасности и совсем другое – оповестить о серийном убийце, охотящемся на писателей. Тебе, как никому другому, всегда удавалось пройти по лезвию ножа.
