— Темновато здесь, но это дело поправимое, — пробормотал он, вводя третий пароль.
И снова на экране возникли четыре окна, соответствующие четырем камерам. Гравиевая дорожка вела к длинному и низкому фермерскому дому, стены которого вполне по-английски были сплошь увиты ползучими растениями. На заднем плане Вэнс различил еще какое-то освещенное прожекторами строение, напоминающее конюшенный двор. Точно, это он и есть! Подобные здания можно увидеть в любом районе страны: двускатная крыша и протяженный, сложенный из красного кирпича фасад, за которым стоят в денниках породистые лошади, приобретенные за огромные деньги богатыми мужчинами и женщинами и обслуживаемые полунищими конюхами, которые зачастую любили своих питомцев куда больше, чем их номинальные владельцы.
Потом его внимание привлекла какая-то фигура, рывками (так это выглядело на видео) пересекавшая конюшенный двор. В руке у человека был фонарик. Луч света скользил по стене конюшни, пока человек не скрылся за углом.
Третья камера показывала заднюю стену главного дома, а четвертая была направлена на подъездную аллею, правда со значительного расстояния. Поперек аллеи стоял коневозный фургон, так что подъехать к дому на машине было невозможно, и тем не менее улыбка Вэнса стала шире. Мелкие препятствия его не пугали, зато предвкушать месть было так приятно!
Успокоенный увиденным, Вэнс выключил компьютер. Он активировал еще не все установленные камеры, однако торопиться, пожалуй, не стоило. Если после того, как он нанесет первый удар, полиция обнаружит поблизости скрытую камеру, все объекты, которые он мог бы избрать своей мишенью, будут, конечно, подвергнуты самой тщательной проверке на предмет шпионского оборудования. Тонкость здесь в том, что обнаружить неработающую камеру можно только случайно — отсутствие электронного сигнала делает миниатюрное устройство практически невидимым даже для специального оборудования. Так, во всяком случае, объяснял ему Терри. Конечно, Вэнс вовсе не прочь понаблюдать за всеми своими врагами сразу, однако это было бы неблагоразумно. В его интересах сдержать свое любопытство, чтобы и дальше опережать своих противников на один, а то и на два шага.
На всякий случай Вэнс взял кейс с собой в спальню. Теперь, когда его любопытство было в значительной степени удовлетворено, он снова почувствовал, что хочет спать. Главное, все камеры оказались на месте, они работали и передавали именно то, что ему необходимо. И если раньше у Вэнса и оставались какие-то сомнения в успехе задуманного, то теперь они полностью развеялись. Завтра он приступит к следующему этапу своей миссии.
Завтра прольется кровь.
В желтоватом свете уличных фонарей красная «тойота» вовсе не выглядела красной. Это, впрочем, не имело особого значения, поскольку номерные знаки на ней все равно были сняты с желто-коричневого «ниссана». И случайный свидетель, и даже человек, который попытался бы анализировать записи камер видеонаблюдения, вряд ли сумел бы получить какую-то информацию о том, кто сидел за рулем этой неприметной машины. Водитель «тойоты», впрочем, очень сомневался, что в районе, где работают проститутки, установлены камеры наблюдения. Не зря легавые постоянно жалуются, что им-де урезают бюджет и заставляют экономить. В любом случае те крохи, которые им все же перепадают, идут исключительно на то, что налогоплательщики могут увидеть своими собственными глазами, — например, на участковое патрулирование, когда пешие легавые борются с мелкими кражами и хулиганством, хотя раньше обывателям достаточно было просто вызвать наряд по телефону. Но сверху приказали: сделать так, чтобы видна была конкретная работа, вот полиция и старалась, чтобы избиратели, не дай бог, не разочаровались в бездействующем правительстве.
Ничего удивительного, что для всех, о ком не пишут в «Дейли мейл», — для торговцев людьми, для мошенников из числа «белых воротничков» и даже для убийц проституток — наступило настоящее раздолье. И большинство преступников, наверное, действительно счастливы, но только не водитель «тойоты». Он жаждал внимания, жаждал известности. Какой смысл стараться, рисковать, если о его делах не пишут во всех газетах и не говорят по телевизору? Если так и дальше пойдет, можно вообще не напрягаться.
Как легавые могли не заметить, что творится в городе? Возможно, ему стоит начать фотографировать свои жертвы, чтобы был виден его фирменный знак? И отсылать снимки по почте? Уж это-то должно заставить их поворачиваться, да и пресса, конечно, заинтересуется столь необычным делом!
Размышляя обо всем этом, Флетчер медленно ехал через Темпл-Филдз — брэдфилдский квартал красных фонарей. Несколько лет назад полиция нравов здорово его подчистила; впоследствии многие улицы захватило гей-сообщество, и теперь секс в Темпл-Филдз предлагали не так бойко, как раньше. Шлюхи предпочитали работать в помещениях — в массажных салонах, саунах и полулегальных борделях, а часть из них и вовсе перебрались в другие районы — например, на шоссе возле аэропорта или к недостроенному зданию больницы.
Движение на Кэмпион-бульваре оказалось достаточно плотным, но Флетчера это вполне устраивало. В столь поздний час здесь обычно бывало намного спокойнее, но сейчас проезжую часть заполонили машины, из окон которых свисали желтые шарфы. Видимо, как раз сегодня брэдфилдская «Виктория» случайно уделала кого-то в домашнем матче. Флетчер смутно припоминал, что городская команда пробилась в Евролигу, о которой парни в пабе отзывались достаточно уничижительно. «Среда, пятый канал. Не футбол, а одно название», — вот как они говорили. Флетчеру было не совсем ясно, почему то, что показывают по телику по средам, не футбол, но вникать в детали он не стремился. Он вообще далеко не всегда понимал, о чем спорят приятели, когда собираются в пабе, но он знал: нельзя показывать, что он не такой, как все. Лучше притвориться, будто ему все понятно и он со всем согласен, а молчит просто потому, что он от природы человек немногословный. Подобная тактика верой и правдой служила ему уже многие годы. Именно благодаря ей он ухитрился дурачить Марго достаточно долго и в конце концов сделал ее своей. Когда же она перестала работать, он сумел разобраться с проблемой по-своему. Очень ловко разобраться. И кошмары ему не снились, и объяснять ничего не пришлось, потому что никто просто не ждал от него никаких объяснений.
Поток машин двигался медленно, и Флетчер воспользовался этим, чтобы внимательно рассматривать женщин, мимо которых он проезжал и которые могли оказаться проститутками в поисках клиента. Его поиски не были случайными — он точно знал, что ему нужно. Впрочем, в глубине души он подозревал, что здесь, на окраине Темпл-Филдз, ему вряд ли повезет. Придется отправляться в другой район.
Но как раз тогда, когда транспортный поток начал набирать скорость, он вдруг заметил то, что искал. Остановиться было нельзя, поэтому на первом же перекрестке он свернул налево, припарковался (с небольшим нарушением правил) и пешком отправился назад. Он так спешил, что едва не перешел на бег — от напряжения у него даже засосало под ложечкой, но Флетчер понимал, что ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Поэтому он просто шел быстрым шагом, надеясь, что, когда он вернется на главную дорогу, она все еще будет стоять на прежнем месте.
