Кэрол перебрала все вешалки и выбранную одежду положила на стоявшую у нее за спиной кровать. Ей было приятно, что можно не брать с собой вещей, которые отражали вкус Кэрол Джордан. От одной мысли, что Кэрол Джордан может иметь что-нибудь, даже на самом примитивном уровне, общее с недавно появившейся Кэролин Джексон, ей становилось не по себе. К тому же Кэрол беспокоило то, что ей подобрали имя и фамилию, почти совпадающие с ее собственными, хотя Морган и объяснил, зачем это нужно: «Мы считаем, что имена должны быть максимально близкими, иначе, не дай бог, вас окликнут, а вы не отзоветесь. Инициалы мы сохраняем по той же причине. Психологи говорят, так легче вживаться в чужой образ и меньше вероятность случайно выдать себя».
Наконец Кэрол покончила с выбором одежды и закрыла дверцы шкафа. Она обошла спальню, коснулась привычных вещей на туалетном столике и книжных полках, словно запоминая их на то время, когда откажется от себя, но захочет с собой соприкоснуться. Она помедлила около трех фотографий в рамках, стоявших на прикроватной тумбочке. На одной Майкл с добродушным, довольным выражением лица обнимал женщину, с которой жил последние два года. На другой родители на своей серебряной свадьбе: мама, не скрывая свою любовь, положила голову на плечо отца; и отец с милой улыбкой, как всегда приподнимавшей уголки его глаз, смотрел прямо в фотоаппарат. И на третьем, моментальном снимке, она сама с Тони и Джоном Брендоном, своим бывшим начальником, на вечеринке в полицейском участке отмечают первое раскрытое ими дело. У всех троих туповатый вид, какой бывает у людей, которые много выпили, но еще не опьянели по-настоящему.
Ее размышления были прерваны неожиданными гудками домофона. Кэрол нахмурилась. Она никого не ждала. Однако прошла через гостиную и взяла трубку:
— Да?
Сквозь помехи она услышала металлический голос:
— Кэрол? Это я. Тони.
Она отвела трубку от уха, глядя на нее так, словно это был незнакомый ей артефакт, а свободной рукой потянулась к кнопке, чтобы открыть входную дверь в подъезде, одновременно пытаясь сообразить, что происходит. Подобно лунатику, она отправилась открывать дверь своей квартиры. Несмотря на отличную звукоизоляцию, она расслышала жалобное подвывание лифта.
Наконец дверь лифта скользнула в сторону, и Кэрол приготовилась к потрясению, которое испытывала каждый раз при виде Тони. В ярком свете его кожа стала цвета древесной золы, и он как будто сделался монохромным бестелесным изображением, но тотчас шагнул вперед и вновь обрел живой человеческий вид. После их последнего свидания он постригся, и еще она обратила внимание, когда Тони приблизился, что он необычно доволен собой.
— Надеюсь, я ни от чего тебя не оторвал?
Кэрол отступила в сторону и махнула рукой.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, не в силах подавить рвавшийся из горла смех.
Тони вошел в квартиру, ласково взяв Кэрол за локоть и сдержанно целуя ее в щеку.
— Извини за бесцеремонное вторжение, но по телефону ты говорила так, словно тебя следует немного поддержать морально. А насколько я тебя знаю, вряд ли удалось бы чего-нибудь добиться в баре или ресторане. — Он щедрым жестом раскинул руки. — И вот я тут.
— Но… разве тебе не надо быть на работе? Как ты оказался здесь? Когда ты приехал?
Прежде чем Тони успел ответить, появился Нельсон, привлеченный звуками знакомого голоса. Он принялся крутиться у ног Тони, оставляя на синих джинсах черные шерстинки, а Тони мгновенно опустился на корточки, чтобы почесать Нельсона за ушами.
— Привет, Нельсон. Ты, как всегда, очень красив.
Нельсон замурлыкал и прищурился, глядя на Кэрол, словно хотел сказать, что она могла бы поучиться кое-чему у Тони, который тоже смотрел на нее.
— Утром я прилетел на челноке из Эдинбурга. Занятий у меня сегодня нет, вот и подумал, что есть шанс застать тебя дома.
— Дороговатый шанс, — отозвалась Кэрол. — Проще было бы позвонить, сначала хотя бы убедиться, что я буду дома.
Тони встал:
— Иногда мне хочется лезть на стену от прозы жизни.
— А что Франсис об этом думает? — вырвалось у Кэрол, прежде чем она успела прикусить язык.
Едва этот вопрос был произнесен, Тони изменился в лице и на его глаза словно опустились невидимые жалюзи.
— Что бы я ни делал, это больше не имеет к ней отношения, — произнес он тоном, раз и навсегда положившим конец разговорам на эту тему. Словно оделся в броню.
У Кэрол дрогнуло сердце. Не может быть совпадением то, что сразу же после их встречи Франсис стала прошлым для Тони. Это значит… все, что угодно, и не надо об этом думать. Достаточно того, что он приехал, что он с ней, и по собственному выбору, а не по ее просьбе.
— Проходи, садись. Кофе будешь?
— Да, с удовольствием. Люди научились определять геном человека, а вот сварить приличный кофе в самолете пока еще невыполнимая задача.
— Располагайся, — сказала Кэрол, показывая на диваны, которые стояли углом друг к другу. — Я быстро.
И она отправилась в кухню.
Тони не стал садиться, а принялся ходить по комнате. В основном вещи были знакомые, но появилось и кое-что новое. Две большие репродукции картин Джека Веттриано
[7]
в тяжелых позолоченных рамах, которые были бы совершенно неуместны в прежнем жилище Кэрол, но эффектно смотрелись в комнате с белыми стенами и высокими потолками. В коллекции CD находилось много дисков современных гитаристов, имена которых были у Тони на слуху, но игру которых он еще не слышал. И еще он в первый раз видел лежавший посреди комнаты яркий габбех.
[8]
Однако в гостиной не было ничего такого, что противоречило бы представлению Тони о Кэрол, насколько он знал ее прежде. Кэрол не изменилась. Он стоял у окна и смотрел на старую церковь, не сочетавшуюся с современными зданиями вокруг. Тони не был уверен, что поступил правильно, вот так нежданно-негаданно нагрянув к Кэрол. Но все же иногда стоит рискнуть. Иначе как он узнает, что все еще жив?
Голос Кэрол прервал его размышления.
— Вот и кофе, — сказала она, ставя кофейник и две кружки на низкий стеклянный столик.
Тони с улыбкой обернулся:
— Спасибо.
Он снял пиджак и остался в черном, с треугольным вырезом, свитере из отличной шерсти; куда как более модном, чем он носил прежде, отметила про себя Кэрол. Они уселись каждый на своем диване, но близко друг к другу, так что могли бы соприкоснуться рукавами, если бы захотели.
