– Охрана у него есть?
– Есть. На самом деле ни в какой охране он не нуждается.
Нет у него врагов, которые желали бы ему смерти. Дела его идут неплохо, но
никому он здесь не мешает. Короче, нервный тип с фантазией. Только и всего. Но
моего босса успел достать, и тот, естественно, обратился ко мне.
– И что сделал ты?
– Полюбопытствовал, как обстоят дела.
– То есть раскопал всю подноготную Сафронова, –
улыбнулась я.
– Можно сказать и так, – не стал спорить Лялин. –
И могу с уверенностью заявить – дядя бредит.
– Но с чего-то он начал беспокоиться? – заметила
я скорее из вредности, потому что верила Лялину, он из тех людей, что слов на
ветер не бросают.
Олег едва заметно поморщился.
– Два месяца назад было совершено нападение на их
экспедитора. Да ты, должно быть, слышала. Парня поджидали возле его дома,
выстрелили в упор, без предупреждения, он даже ничего не понял. Забрали деньги
и смылись.
– Парень жив?
– Жив. В рубашке родился. Скоро из больницы выпишут.
– Так, может, Сафронов не зря беспокоится?
Лялин вновь поморщился.
– Ему давно надо было это сделать. Об элементарной
осторожности там слыхать не слыхивали. Экспедитор возвращается в два часа ночи,
в сумке весьма приличные деньги, он один, ставит машину на стоянку и двигает
домой с этими самыми деньгами. И после этого удивляется, что экспедитор
оказался в больнице. Прознали про эти скверные привычки, и вот результат. Не
удивлюсь, если кто-то из своих постарался. И про крупную сумму знали, и про то,
когда вернется. Короче, к безопасности Сафронова этот случай не имеет никакого
отношения.
– Допустим. И что дальше? – кивнула я, не очень
понимая, куда клонит Лялин.
– Надо его отвлечь от глупых мыслей. Хочется ему
надежную охрану, он ее получит.
– Ну… – пожала я плечами.
– Гну, – передразнил Лялин. – Вот ты с ним и
поработаешь.
Я скривилась, услышав о таком счастье.
– Спятил совсем? Какой из меня телохранитель?
– Так он и не нужен. Говорю же, у парня глюки на
нервной почве. Тут не телохранитель важен, а имя. Твое ему понравится. Ты
человек известный и пользуешься уважением. Пользуешься, – повторил Лялин,
видя, как мою физиономию вновь перекосило. – Он будет счастлив, вот
увидишь. Немного потаскаешься с ним туда-сюда, денег заработаешь, а главное,
окажешь мне неоценимую, услугу.
– Знаешь, что я думаю, – немного посверлив его
взглядом, сказала я, – ты все это нарочно придумал. Потому что решил, что
я сижу здесь без всякого дела и теряю остатки разума. Того гляди, с катушек
съеду или вправду запью. Большое тебе спасибо за заботу.
– Если ты не согласишься, придется задействовать
кого-то из моих ребят. Причем не одного. У людей семьи, не могут они сутками на
работе пропадать. А у меня и так людей не хватает, отпуска, а работы завались.
Говорю тебе, этот тип никому не нужен. А тебе сейчас совершенно нечего делать,
сама только что сказала. Не знаю, с чего ты решила, что я такой благородный и
сильно печалюсь о том, как ты проводишь свое время. На самом деле я эгоист и
надеюсь устроить свои дела за чужой счет, пользуясь нашей давней дружбой.
– Иди ты к черту, – отмахнулась я.
– Подумай над моим предложением и ответь мне
“да”, – сказал Лялин, поднялся и направился к двери. Я побрела за
ним. – Почему бы нам как-нибудь не выпить вместе? – предложил он на
прощание.
– Обязательно, – кивнула я, он раскинул руки, а я
припала к его груди.
– Не скучай, дорогая, – пропел он дурашливо.
– Мое сердце не вынесет долгой разлуки, – ответила
я, и на том мы расстались.
Лялин ушел, а я отправилась в кухню пить чай. Разговор
неожиданно произвел на меня впечатление. Разумеется, не перспектива стать
телохранителем какого-то там типа волновала меня. Беспокоили мысли о Деде. Все
это время я думала лишь о том, как я справлюсь без него, Лялин прав, очень
многое нас связывало и связывает, а сейчас впервые подумалось: как он без
меня? Каково ему? Должно быть, скверно. И дурацкие слухи обо мне счастья ему отнюдь
не прибавляют.
Проще всего набрать номер и сказать: “Привет, как твои дела?
У меня все отлично”, но этого как раз делать не следует. Хорошо зная Деда,
нетрудно представить, чем это закончится. Нет уж, не для того я уходила, чтобы
через несколько месяцев прибежать обратно.
Я прошлась по квартире, забыв про чай. Квартира у меня
огромная, в трех уровнях, в ней вполне можно потеряться. Или звонить самой себе
по телефону. Квартира, кстати, подарок Деда. Когда я ушла, довольно громко
хлопнув дверью, то понятия не имела, что буду делать дальше. Мне даже казалось,
что прогнозы недоброжелателей вполне способны сбыться и я, чего доброго, начну
спиваться в одиночестве. Уже из-за одного этого стоило завязать с выпивкой.
Впрочем, я ею никогда особенно не увлекалась, так что диву давалась, с чего
обо мне пошла дурная слава?
Как бы там ни было, а, оказавшись на вольных хлебах, я
первым делом задумалась: чем же занять себя? И думала дня три, после чего
выяснилось, что я являюсь прирожденной лентяйкой, то есть мне ничем не хочется
заниматься. Так как телевизор я не смотрю, а книг принципиально не читаю, то в
основном я проводила время в длительных прогулках с таксой по имени Сашка,
чему он был очень рад.
Потом меня потянуло посмотреть на мир, и я отправилась
путешествовать, пристроив Сашку на время к подруге Ритке, которая по
совместительству являлась секретарем Деда. Тот, в свою очередь, был в нашем
городе полновластным хозяином. Впрочем, справедливости ради стоит добавить: не
только в городе и области, но даже и в столице его, по слухам, уважали и
поддерживали. Слухи слухами, но одно несомненно: здесь он царь и бог, причем
еще пару лет может не переживать за свое могущество, а там как карта ляжет,
точнее, бюллетени избирателей, не к ночи будут помянуты.
Я желала Деду победить всех врагов и царствовать до конца
своих дней, причем совершенно искренне, потому что почтенным пенсионером его
просто не представляла. В столицу он не поедет, ибо убежден: лучше быть
генералом в губернии, чем майором в столице, а остаться здесь не при делах гордость
не позволит. Так что пусть правит нами на здоровье, тем более что он ничем не
хуже других, хоть и не лучше. В деньгах благодаря Деду я не нуждалась, поэтому
могла не только бездельничать, но и путешествовать в свое удовольствие, нимало
не печалясь. Но, несмотря на это, вскоре меня потянуло домой, в основном из-за
Сашки.
