– Не один. Но для ментов это ерунда, раз со мной были
мои ребята.
– Ну что ж, вроде все выяснили, – вздохнула я.
Вздох сожаления относился к тому, что наша обстоятельная беседа ясности не
внесла, то есть кое-что прояснилось, но еще больше запуталось.
– А пистолет? – нахмурился Тагаев.
– Про пистолет я помню. Лапшина, которого ты даже не
знаешь, убили около восьми вечера. Теперь хорошо подумай, в какой момент
оружие могли подбросить в твою тачку?
– На следующий день, где-то около пяти, когда я был в
парикмахерской.
По тому, как он ответил, было ясно, он сам над этим вопросом
голову ломал, но я все же решила подстраховаться.
– На встречу ты поехал на “Хаммере”. Где был “БМВ”?
– На стоянке, возле “Шанхая”, он и сегодня стоял там
до двух часов. В два один из моих ребят отогнал его на мойку. Пистолета в
багажнике не было, потому что в багажнике пылесосили, запаску вынимали.
– А на мойке подложить его не могли?
– Нет. Парень от машины не отходил. Я спрашивал.
– А если соврал? Если все-таки отлучался?
Тагаев поморщился.
– Он не соврал. В таких вещах не врут. Парень надежный.
– Что, если твой надежный парень и подбросил пистолет?
– Я его знаю десять лет.
– Ну и что?
– Я ему верю. Он не продаст.
– Любой продаст, если выгоду усмотрит, – сказала
я и едва не поперхнулась, потому что выходило, что дословно цитирую одного
человека. Мы смотрели на этот мир с принципиально разных позиций, и нате вам…
Тагаев взирал на меня с неудовольствием.
– Да-а, – сказал он, помолчав, – тяжелый случай.
– Извини, своих людей ты знаешь лучше, но
обстоятельства бывают разные.
– Бывают. Парень от “БМВ” не отходил и пистолет не
подбрасывал. На стоянке перед “Шанхаем” машина стоит прямо перед будкой охраны.
Если кто-то рядом отирался, они бы заметили.
– Но…
– Проехали, – сказал Тагаев, и стало ясно, он едва
сдерживает гнев.
– Хорошо. Он подогнал машину к “Шанхаю”…
– Да. И я поехал на ней в парикмахерскую. Там я пробыл
больше часа. Тачка стояла во дворе, окна парикмахерской туда не выходят, с той
стороны забор, рядом стройка, подойти незаметно проще простого.
– Что за парикмахерская?
– “Жар-птица”, на Гороховой.
В этой парикмахерской я бывала не раз. Тагаев прав, место
для того, чтобы подбросить оружие, самое что ни на есть удобное. Улица тихая,
вокруг частные дома с садами и стройка, обнесенная деревянным забором.
– Зачем тачку во двор загнал?
– Там дорога узкая и лужа после дождя, а тачку только
что вымыли.
– Да, – кивнула я, – соблазн у дяди был
велик. Во сколько ты был в парикмахерской?
– На половину пятого договаривался.
– В 17.15 позвонили в милицию, анонимно, дядя
торопился, пока ты свой нос в запаску не сунул, всего не предусмотришь, вдруг
бы понадобилось колесо менять. Куда из парикмахерской поехал?
– В “Шанхай”, ужинать. В половине восьмого у меня была
назначена встреча, по дороге меня менты и сцапали.
– А сбежал чего? Рассказал бы все как есть, они бы
разобрались.
Тагаев презрительно свистнул и закатил глаза, выказывая тем
самым свое отношение к данному утверждению.
– Напрасно ты так, в ментовке есть вполне приличные
люди, а у некоторых к тебе что-то вроде симпатии. Говорят, ты среди своих
порядок навел.
– Говорят, ты…
– Алкоголичка, – дуэтом пропели мы.
– Может, кому-то порядок не по душе? И этот кто-то
решил от тебя избавиться.
– А вот с этим я сам разберусь, – ткнул в меня
пальцем Тагаев. – Твое дело найти убийцу.
– Видишь ли, друг мой, – закинув ногу на ногу,
начала я. – Если все это затеяли, чтобы избавиться от тебя, то убийца –
наемник. С убитыми его ничто не связывает. В этом случае танцевать лучше от
печки, то есть от того, кому это выгодно. Врагов у тебя много?
– Воз и маленькая тележка.
– А кто реально мог решиться на такое? Человеку этому
должно быть невмоготу, а главное, он должен иметь некоторые возможности. –
Тагаев задумался, тер ладонью подбородок и не замечал этого. – Ну? –
поторопила я.
Он вроде с трудом вспомнил, что я нахожусь в комнате, с
замешательством взглянул на меня и изрек:
– Найди убийцу.
Я пожала плечами.
– Что ж, поговорим об убийстве. Мотив для убийства Анны
по-прежнему отсутствует. До нашей встречи я считала, что мотив есть у тебя.
Девчонка что-то видела или слышала… Однако это не так. Но мог быть еще человек,
заинтересованный в ее смерти, знакомых у нее достаточно, и о ком-то из них она
могла знать что-то для него опасное. Связь с убийствами Райзмана, Веры и
Лапшина никак не просматривается. Вера – еще куда ни шло, подруга, Анна могла
поделиться с ней, однако всех троих застрелили из одного пистолета.
– Это я все знаю, – нахмурился Тагаев. – Не пойму,
куда ты клонишь.
– Либо все эти убийства спланированная акция,
направленная против тебя, либо кто-то действовал, что называется, “на
подхвате”, увидел, что ситуация складывается не в твою пользу, и умело разыграл
ее. В первом случае мы имеем дело с лицом весьма могущественным и, надо
признать, исключительно наглым, во втором – все намного проще. Первый вариант
ты обсуждать но хочешь, значит, за основу берем второй. Кто-то разделался со
своими недругами, а ты лишь сбоку припеку. – Тут я взглянула на часы и
поднялась. – Пора спать.
– Спать? – переспросил Тагаев.
– Конечно. Ночью людям положено спать, мне-то уж точно.
Можешь лечь в гостевой спальне, это напротив моей, белье в шкафу. – Он
нахмурился, взгляд его незаметно переместился к телефону, а я покачала головой:
– Не дури, сдавать тебя ментам я не собираюсь. Если сам решишь сдаться, милости
прошу, потому что особого толка я от тебя не ожидаю, раз ты решил молчать о
своих делах. Я ведь все равно все раскопаю, только времени угроблю прорву.
Разумеется, моя спальня выглядит значительно лучше, чем СИЗО, так что решать
тебе.
