– Да Петечку только гад последний обидеть может, он же
точно дитя малое. Он сердце-то мое знает и никогда бы не поверил, что я
всерьез. Это уж кто-то наговорил на меня. Верка? Нет, Верка вряд ли. Наверняка
эта ведьма, Лапшина. Святоша хренова. – Она в досаде плюнула. –
Конечно, она, больше некому. Везде свой нос сует, учит, учит… Она бы лучше о
себе подумала, дрянь этакая, связалась со шпаной… пусть на меня посмотрит,
узнает, что это за счастье.
В первый момент я даже решила, что ослышалась. Может, Алла
шпаной называет Лапшина за какие-то неведомые грехи?
– У Леры что, был любовник? – тихо спросила я.
– Почему был, он и сейчас есть. – Тут Алла
переменилась в лице и досадливо махнула рукой. – Не слушайте меня, это я
со злости.
– Вы ведь знаете, что Лапшин убит?
Она так вытаращила глаза, что стало ясно: не знает.
– Убит? Да иди ты… Когда?
– Несколько дней назад.
– А убил кто?
– Пока не знаем. Вы о ее любовнике поподробнее.
– Выдумала я все…
– Алла, мы можем здесь поговорить, а можем и в милиции.
Если здесь, то никто о нашем разговоре не узнает, а если…
– Ох ты, господи, да мне мой башку оторвет. Я ж клялась
и божилась. Слушайте, он психованный, он правда убьет, если обещал.
– Значит, никому о нашем разговоре знать не стоит.
Верно?
Она облизнула губы и опять заревела.
– Вот уж точно говорят: язык мой – враг мой. Дружок это
моего придурка. Лихов Илья. Такая же шпана. Но бабы от него дуреют. Красивый,
зараза. Менял он их по полсотни в год и вдруг тихим стал, на баб не смотрит и с
этим делом завязал. – Тут она щелкнула ногтем по бутылке. – Мужики,
конечно, заинтересовались, давай пытать, что да как. А он помалкивает, только
ухмыляется. Моему, конечно, больше всех надо, пришел как-то, докладывает, что
Илюху выследил, баба у него. Ничего, говорит, особенного, видно, что
образованная, ходит гордо так, не иначе как муженек из наших деятелей. Я
говорю: откуда тебе знать, может, и не замужем вовсе. А он: если не замужем,
чего прятаться? Да еще такую секретность развел, другу и то ни словечка.
Конечно, любопытство-то во мне взыграло, кто Илюху так захомутать смог? Как-то
едем с моим, а Илья навстречу. Мой и говорит: бабу свою повез. Я и упросила,
давай, говорю, глянем, уж очень интересно. Вот и глянули. Оказалось, Лерка
Лапшина. Так обидно было. Притвора чертова. Мужа она, видишь ли, любит. Все
уши прожужжала. А сама… Илюха ее на пять лет моложе, денег у него кот наплакал,
он вроде моего в “шестерках” бегает, нет бы с банкирами шашни крутила, нет,
куда там, а меня воспитывала, советы умные давала…
Я вернулась в машину в крайне скверном расположении духа,
хотя надлежало бы радоваться: вот он, забрезжил наконец-то свет в конце
туннеля. Еще сегодня я горько сетовала: нет мотива, а он есть, да еще какой.
Безденежный любовник и муж-банкир. Любовник, ко всему прочему, с законом не
дружит, и достать оружие для такого не проблема. Однако радости не было, скорее
горькое сожаление. Лера мне нравилась. Может, в самом деле, пьяная баба
наболтала по злобе?
Я вошла в кабинет Вешнякова и миролюбиво предложила:
– Прежде чем выгнать, выслушай сироту.
– Заходи, сирота, – засмеялся, он. – Неужто
чего откопала?
– Вроде бы.
– Чего ж тогда физиономия тоскливая?
– Догадайся.
– Ты меня не пугай, опять политика?
– Хуже. Человек хороший, мне, по крайней мере,
нравилась. У Лапшиной есть любовник, некто Лихов Илья, парень из команды
Сотника. Очень может быть, он и помог ей от мужа избавиться.
Мои слова на Артема особого впечатления не произвели.
– Хорошо, допустим, от мужа он ее избавил, но у нас еще
три убийства. И этих тоже он?
Я откинулась на спинку стула, руки сложила замком,
подбирала слова, очень хорошо понимая, что поверить в то, что я сейчас скажу,
совсем не просто.
– Мне бы уже в тот раз насторожиться, когда Лялин
сказал, что не видит смысла в убийствах. Вроде все логично, а смысла нет.
Смысл бил. Только увидеть его непросто, вот мы и не увидели… Если бы погиб один
Лапшин, докопаться до истины не велик труд. Все деньги достаются жене, деньги
большие. И любовника бы нашли, в конце концов, где-то их кто-то все равно
видел, хоть они и развели конспирацию, а когда убийств четыре… Смотри, сколько
всего мы смогли наворотить…
– Ты хочешь сказать… все эти убийства…
– Чтобы скрыть одно-единственное. То-то Лялин говорил:
мозги нам пудрят. У Олега нюх.
– Ну, ты тут навыдумывала, – возмутился Артем, –
и все только потому, что любовник этот нарисовался?
– Не только. Сейчас кое-какие несоответствия по-другому
видятся. Когда мы с Петром купались, Лера возле зарослей сидела, а на мой
вопрос ответила, что в зарослях забавляются Вера с мачо Анатолием. Я спокойно
это проглотила. Но на самом деле быть этого не могло, потому что Анатолий
утверждает, что любовью занимался метров за двести от того места. Далековато
она в туалет бегала. Там, скорее всего, находился ее сообщник, и она не хотела,
чтобы я случайно его обнаружила. Ей надо было с ним встретиться, сообщить
номер каюты и передать ключ. Его она прихватила заранее. Пока мы развлекались
на берегу, ее дружок спокойно поднялся на яхту и укрылся в каюте. Вернувшись
вечером, она заглянула к нему. Он отдал ей ключ и заперся изнутри на задвижку.
А после того, как парень смылся, совершив убийство, Лера каюту заперла. Думаю,
убийце было все равно, кого он убьет в ту ночь. Подвернулась Анна, она одна
осталась на палубе. Мог подвернуться кто-то другой. Главное, чтобы все последующие
убийства мы связали с этим. Мы честно потрудились. Не знаю, кто из них такое
придумал, но это, по сути, идеальное убийство, о нем еще в учебниках напишут.
– И что мне с этим идеальным убийством делать? Твои
слова к документам не подошьешь… Тьфу ты, черт, неужто правда?
К концу дня Артем в моих словах сомневался куда меньше. Илья
Лихов жил на улице Тимирязева в скромной хрущевке и оказался ни много ни мало
тем самым молодым человеком, которому несколько дней назад Артем жал руку при
встрече и чей сводный брат трудился с Вешняковым бок о бок. Теперь многое
стало понятным, к примеру, выбор Тагаева на роль главного злодея. Лихов
намекнул шефу на то, что Тагаёв без пяти минут на нарах, а тот по дурости
обрадовался. Если Тагаева не удастся упечь в тюрьму, так, может, повезет, и его
пристрелят, а уж тогда действительно концы в воду.
