Завтра в одиннадцать утра Тагаев должен сдаться властям, а
Лукьянов появляется в городе. Ну, давай, скажи, что ты думаешь. Старый змей
пудрил тебе мозги, врал по обыкновению. Впрочем, отчего же врал? Недоговаривал.
Это, Детка, не обман, это правильное видение мира, есть ситуация, и надо ее
обыграть с пользой для себя.
– Дед, – позвала я, – что ж ты делаешь, а? Ты
же… – Я вдруг захныкала, глупо и жалко, как в детстве, когда не пускали
гулять, заставляя учить уроки. – Дед… – Я таращилась в зеркало и видела
себя – некрасивую, с перекошенным ртом, с этими глупыми слезами, ударила
кулаком один раз, другой… – Господи, не оставляй меня, – попросила я
испуганно. – Я не хочу, я ничего не хочу… – Я сползла по стене, вжалась в
угол и стиснула голову руками. – Я не хочу, – бормотала я отчаянно и
даже отбрыкивалась от кого-то.
– Тихо, тихо, – шептал Тагаев, – все нормально.
Посмотри на меня, вот так… Здесь и правда иногда бывает паршиво, а потом опять
ничего. Вот увидишь. Иди ко мне. Когда девушка прячется от жизни за унитазом,
это выглядит по-дурацки.
Он подхватил меня на руки, а я сказала:
– Мне надо умыться.
– Конечно.
Но умываться я не стала, обняла его за шею и уткнулась носом
куда-то в плечо.
Я открыла глаза, посмотрела на часы, половина девятого.
Тагаев лежал рядом, закинув руки за голову. Увидев, что я проснулась,
повернулся на бок и поцеловал меня.
– Пора вставать, ведь мне сегодня сдаваться, –
заметил он с усмешкой.
Я поднялась, надела халат и прошлепала в ванную. Не спеша
умылась, взглянула на себя в зеркало. Почему бы не послать все к черту? Бандиты
должны сидеть в тюрьме или лежать на кладбище, у них профессия опасная. А я
свое дело сделала. Может, не так, как хотела…
– Тимур, – позвала я громко. Он тоже поднялся,
прошелся по комнате, вроде чего-то ждал. – Тебе нельзя ехать, –
сказала я со вздохом.
– Я помню, что по утрам у тебя паршивое настроение.
– К черту настроение. Тебе нельзя ехать. Вызови охрану
и убирайся из города.
Я привалилась к стене, сложив руки на груди. Он подошел
ближе, разглядывая меня с легкой усмешкой.
– Я дал слово твоему менту. И я поеду.
– Черт, – выругалась я и покачала головой, но
попробовала еще раз. – Просто послушай меня. Тебе не надо ехать.
– Выпей кофе, прими душ, и мир не покажется тебе таким
скверным.
Я очень надеялась, что мне не придется говорить все это, но
сказала:
– Я не знаю, что вы не поделили с Дедом, зато я знаю
другое. В городе появился один человек. Когда он появляется, это означает
только одно: кто-то из неугодных Деду людей сыграет в ящик. Человек этот очень
серьезно относится к своей работе и всегда ее выполняет.
– Не пойму, о чем ты…
– Храни свои тайны, только глупостей не делай, –
не выдержала я.
Тагаев протянул руку и коснулся моего лица. Я дернула
головой и зажмурилась.
– Это он? – вкрадчиво спросил Тимур.
– Кто? – не поняла я.
– Тот самый тип, что научил тебя играть по правилам?
– Не болтай чепухи.
– Должен заметить, ты нарушила правила. Я предупреждал:
ты слишком много на себя берешь. Слишком много…
– Ты ведь не поедешь?
– Поеду, – вздохнул он. – Я никогда не нарушаю
данного слова. И сегодня не собираюсь.
– Ты идиот, просто идиот! – рявкнула я. Он
прижался губами к моим губам, и договорить я не смогла, потом провел ладонью по
моему лицу, разглядывая его, точно видел впервые.
– На самом деле тебе не все равно, – шепнул он
тихо, – сколько бы ты ни твердила об этом. Я рад, что ты сказала, не очень
верил, но все же надеялся. – Он усмехнулся и отошел в сторону, а я
схватила телефонную трубку и набрала номер Вешнякова.
– Артем, Лукьянов в городе.
– А этому что надо… ух ты, черт, – присвистнул
он.
– Вот именно. Тагаев свято хранит свои тайны, но и без
того понятно…
– Пусть сматывается из города.
– Он слово дал.
– На фига мне его слово и труп в придачу? Откуда про
Лукьянова знаешь? Это точно?
– Артем, он поедет.
– Ты ему сказала?
– Сказала, но он все равно поедет, потому что он
придурок.
– А может, потому, что ты его так успела достать…
– Думай, что делать, – прикрикнула я.
– Та-ак, где вы?
– У меня.
– Возле твоего дома вряд ли будут стрелять, Деду это
не понравится. Значит, по дороге или здесь… Тринадцать ступенек, по ним подняться
надо, машину к двери не подгонишь. Да уговори ты этого типа найти нору
поглубже. Когда ж это все кончится, а? И подполковника не дают.
– Зачем ты ему позвонила? – укоризненно сказал
Тагаев. – По-твоему, я сам не справлюсь? Я подошла, схватила его за руку.
– Оставь эту затею. Не надо никому ничего доказывать.
– Я поеду, – улыбнулся он.
В половине одиннадцатого возле моего дома остановился
“Хаммер”. Тагаев в кухне пил кофе, когда я появилась там в своем любимом
костюме.
– Глазам не верю, – фыркнул он, – такая рань,
а ты при всем параде.
– Я поеду с тобой.
– Боишься что-нибудь пропустить?
– Я хочу, чтобы ты надел бронежилет, – сказала я,
решив не обращать внимания на его колкости.
– Зачем? Снайпер стреляет в голову. И прекрати делать
вид, что от тебя здесь хоть что-то зависит.
Я нахлобучила широкополую шляпу, надела туфли на высоком
каблуке и теперь была почти одного с ним роста.
– Не могу без слез наблюдать за твоими
приготовлениями, – покачал он головой. Я опять промолчала.
