— Уинтер — из тех, кто не уходит домой, пока не сделает все, что наметила. Предпочитает ничего не оставлять на утро. Так что, когда мы заканчиваем прием, тут примерно так все и выглядит.
Дверь в смежную комнату была открыта.
— Вспомнила, — сказала мисс Гейл. — Одна вещь мне показалась странной. В смотровой.
— Покажите. Только ничего не трогайте руками.
— Господи. Это же не расследование убийства, правда?
— Просто мера предосторожности.
Мисс Гейл провела ее в смотровую, служившую также и процедурной. Здесь все было как обычно бывает в таких кабинетах: яркие флуоресцентные лампы, банки с ватными тампонами и зажимами для языка; на одной стене — плакат, призывающий правильно питаться, на другой — анатомическая схема. На небольших латунных часах была надпись «Прозак».
Мисс Гейл указала на смотровой стол:
— Видите, он закрыт бумагой? После каждого пациента Уинтер убирает бумажное покрытие, рвет и выбрасывает в корзину, а перед каждым новым пациентом стелет свежее.
— По-моему, сейчас тоже так, — заметила Делорм.
— Сегодня утром, когда я пришла, было не так. Покрытие было смято, в некоторых местах даже разорвано. Так что я его сняла, порвала и отправила в корзину.
— В эту корзину? — Делорм показала на высокий открытый бак в углу.
— Да.
— А все остальное было в порядке? — Делорм указала на банки с тампонами и зажимами.
— Ну, кроме каких-то совсем уж мелочей. Бинты у нас обычно лежат в шкафу, а тут один рулон оказался на рабочем столе. И там же — банка с дезинфицирующим средством.
— А когда вы закрывали кабинет вчера вечером, они были на месте?
Мисс Гейл прищурилась, вспоминая.
— Знаете, я не уверена на сто процентов. Обычно понедельник очень долго тянется, и я иногда стараюсь уйти домой как можно быстрее. Извините.
Делорм подошла к небольшой хромированной корзине для мусора и нажала ногой на педаль.
— Когда из нее выбрасывают мусор?
— Каждый вечер. Иногда и днем.
— И мусор, который накопился, он сейчас там, внутри?
— Там сейчас ничего не должно быть. — Мисс Гейл подошла поближе и заглянула в корзину. В ней лежала обертка от бинта. — Вчера вечером этого тут не было. Я уверена.
— Уверены? Вы помните, что выносили вчера эту корзину?
— Да. Я как раз выходила с ней, когда Уинтер со мной попрощалась.
— Предположим, кому-то из ваших пациентов ночью понадобилась неотложная помощь. Скажем, около двенадцати часов. Что происходит дальше?
— Вы хотите сказать — если пациент позвонит Уинтер? Она посоветует ему вызвать «скорую». Наши кабинеты не предназначены для оказания неотложной помощи.
— А если кто-нибудь позвонил ей и сказал, что у него кончилось лекарство — или что-нибудь в этом роде?
— Домой ей бы не позвонили, ее домашнего телефона нет во врачебных справочниках. А если бы они позвонили сюда, автоответчик посоветовал бы им обратиться в службу «Скорой помощи».
— Хорошо, — сказала Делорм. — Давайте вернемся в приемную. Не надо здесь оставлять слишком много следов.
— Значит, вы все-таки думаете, что с ней что-то случилось.
— Может оказаться, что не случилось ничего особенного. Но я вызову сюда наших экспертов, пусть посмотрят. У вас есть какое-то другое помещение, где вы можете подождать, пока они приедут?
— Конечно. Я могу посидеть у доктора Виссона, это рядом.
Делорм вышла вместе с ней в коридор. Мисс Гейл заперла кабинет.
— Кто-нибудь из пациентов был недоволен доктором Кейтс?
— Пациенты всегда недовольны. Вы и представить не можете, сколько к нам приходит всяких сумасбродов. Уинтер говорит, что они просто одиноки и когда кто-то обращает на них внимание, они на это очень бурно реагируют и иногда ведут себя как настоящие безумцы. Например, принимают вдвое больше лекарства, чем надо, а потом злятся, что доктор не хочет каждые пять дней выписывать им новый рецепт. Или хотят, чтобы доктор выписал им справку, что они не в состоянии работать, то есть они готовы обмануть свое начальство. Один тип у нас из-за этого просто свихнулся. Кричал, колошматил кулаками по столу, своротил цветочный горшок. Я думала даже, что нам придется вызвать полицию.
— Как его звали?
— Гленн Фримонт. — Спохватившись, Мелисса прикрыла рот ладонью. — Как бы у меня не вышло неприятностей из-за того, что я вам это сказала. Мы же должны хранить врачебную тайну.
— Когда это произошло?
— Недели две назад. Если хотите, я посмотрю в журнале.
— А у кого-нибудь еще были с ней натянутые отношения? Друзья? Родственники?
— Да, у нее есть давний поклонник. Крейг Симмонс. Он не особенно буйный, насколько я знаю. Но он ей все время названивает. Обычно мне приходится говорить ему, что у нее прием и что она ему перезвонит. Но у нее не всегда есть время ему перезвонить, и тогда он начинает злиться. Иногда он даже сюда заявляется. Да вот и вчера, например. Уинтер это очень рассердило. Я слышала, как они друг на друга кричат.
Делорм показала ей фотографию, на которой доктор Кейтс и юный сотрудник Конной полиции были сняты вместе.
— Это он?
— Да, он самый. Но я бы никогда не догадалась, что он служит в Конной полиции. Он больше похож на актера или кого-то в этом роде.
— Почему вам так кажется?
— Сама не знаю. Он довольно низенький — и при этом мускулистый, как многие теперешние актеры. И он все время какой-то взвинченный.
Делорм оставила мисс Гейл в соседнем кабинете, попросив подождать там приезда экспертов. Она позвонила со своего мобильного Арсено и Коллинвуду, спустилась вниз, села в машину и уже оттуда сделала еще два звонка. Первый — родителям доктора Кейтс. Делорм старалась, чтобы ее вопросы звучали буднично, она не хотела никого вводить в заблуждение. Она быстро подошла к главному: к кому доктор Кейтс могла вдруг неожиданно поехать в гости? (Ответ: ни к кому.) У нее были какие-то коллеги или друзья, которые вызывали у них, ее родителей, беспокойство? (Да, был один такой. Крейг Симмонс.) Делорм пыталась уверить их, что пока нет причин волноваться, но мистер и миссис Кейтс понимали, что полиция без причины не позвонит, и пришли в смятение.
Затем она связалась с Малькольмом Масгрейвом.
— Крейг Симмонс, — заявил он ей, — это один из лучших полицейских, каких я встречал на своем веку, а уж я этими делами занимаюсь дольше, чем вам кажется.
— Не сомневаюсь, что он отличный полицейский. Но у нас тут пропала женщина, врач, когда-то она была его подругой. И у меня есть основания полагать, что он был ею недоволен.
Масгрейв сразу сменил тон:
