Каждый попытался представить, как Виктория Борисовна посреди урока вдруг прерывается, достает телефон, отправляет четыре эсэмэски и…
— Я знаю, в чем разгадка! — Шангин спрыгнул с парты и деловым шагом направился в коридор.
— Ты куда? — устремилась следом за ним Лиза. — Ты что, забыл? Мы теперь все время вместе!
Шангин на секунду оглянулся, загадочно сверкнув глазами.
— Не боись, куколка, все под контролем.
Лиза мгновенно покраснела и быстро глянула на Тихомирова, но Серега и не думал за нее заступаться. Он сидел за своей партой и выбивал пальцами нервную дробь.
— Телефоны бы вернуть. Вдруг там что еще есть? — пробормотал он.
— Ну так я за ними и иду, — нетерпеливо щелкнул пальцами Шангин.
Так получилось, что за поисками и волнениями про отобранные телефоны как-то забыли. Митька даже родичам ничего говорить не стал. Для начала отругают и все равно никуда не пойдут, посоветуют разбираться со своими проблемами самостоятельно. А зачем ему два выговора за один вечер? Еще потом будут неделю на ушах висеть — родителей же хлебом не корми, дай в чем-нибудь упрекнуть. Поэтому добывать телефон по-любому предстояло самостоятельно.
На третий этаж к кабинету завуча подошли в гробовом молчании. Говорить было не о чем — дело надо было сделать, а потом уже обсуждать.
— Ну, чего? Кто первый? — замялся Шангин. Чем ближе он подходил к заветной двери, тем меньше было в нем решимости.
Завуч у них была новенькой, если так вообще можно сказать об учителях. Месяц всего как у них работала. Но и этого всем хватило, чтобы начать обходить ее стороной. Вряд ли кто-то назвал бы Нонну Георгиевну приятной женщиной. Всегда в черном, на голове тугой пучок темных волос, белое бескровное лицо, сурово поджатые губы. И вроде бы она не была злой или несправедливо жестокой. Просто она была завучем, и ее личные качества этим определялись и исчерпывались.
— Звонилкин, давай! — Тихомиров подтолкнул приятеля вперед.
— А чего я? — уперся Митька. — Давай ты!
Все остальные сделали шаг назад, отделяя себя от Сереги. Тихомиров уже открыл рот, чтобы высказать вескую причину, почему ему ни в коем случае нельзя сейчас показываться на глаза школьному руковод-ству — землетрясения, аварии и другие стихийные бедствия, включая вирусные аллергии и заразные переломы, всегда были в его распоряжении. Но воспользоваться шансом на спасение он не успел.
Дверь за его спиной бесшумно распахнулась, и брызнувшие во все стороны девятиклассники оставили Серегу одного.
— 9-й «А»? — коротко поинтересовалась завуч и улыбнулась. Вернее, просто растянула губы в подобии улыбки. Глаза при этом оставались равнодушными. — Что нового?
Вопрос был странный, потому что по части нового их школа всегда била рекорды — то самостоятельную им неожиданно подкинут, то вдруг бег на лыжах без снега по пересеченной местности, то внеплановую уборку кабинетов. Что конкретно интересовало Нонну Георгиевну, Серега не знал.
— Мы за телефонами, — робко подал голос Тихомиров. — Матем… Ой, Лариса Сергеевна их вам отдавала вчера.
— Так… — Нонна Георгиевна быстро оглянулась. — А еще тут кто?
— Мы только попросить хотели, — вышел из-за двери мужского туалета Митька — все равно он спрятался неудачно, за узкой дверью был наполовину виден. Лиза вернулась из коридора, за ней шел Пашка.
— Как вы одеты?
Все машинально огладили себя по бокам, покосились друг на друга, ища явные следы неполадок в одежде.
— Вроде все чисто, — растерялся Пашка. — Что-то не так?
— Ты как стоишь? — Голос Нонны Георгиевны пошел по нарастающей. — Что у тебя с волосами? Это прическа школьника? — Она дернула за отросшие патлы Шангина. — Это одежда девушки? — Завуч схватила Лизу за кофту и притянула к себе, тыча пальцем в короткую юбку и черную татушку, видневшуюся сквозь колготки на бедре. — Школу превратили в сарай! Да еще бесовскими делами занялись!
— Какими? — ахнула пораженная Лиза.
— Такими! — голос завуча уже гремел. — Что это у вас за кружок такой странный? Гороскопы, гадания… А вы знаете, что гадание — это грех? Судьбу свою знать нельзя! Вместо того чтобы голову ерундой забивать да удачные с неудачными дни высчитывать, лучше бы за учебники сели. Декабрь! Четверть кончается. Предмет надо изучать, а не на авось рассчитывать.
— А чего мы? — смущенный несправедливыми замечаниями, Пашка расстроенно тер рукав пиджака. — Это же после уроков…
— Ну, теперь мне все понятно! — вдруг обрадовалась Нонна Георгиевна. — Я теперь вижу, чему вас учили в этом так называемом «астрономическом» кружке. Совсем распустились! Думали бы об учебе! А они все звезды считают!
— Театральному кружку можно, а нам нельзя? — пробормотала Лиза, поглядывая по сторонам — пора было искать пути отхода.
— С ними я тоже разберусь! — отрезала Нонна Георгиевна. — Все эти гороскопы и зодиаки до добра не доведут. Вот вырастете, тогда и дурите себе голову чем угодно.
— Мы уже выросли, — с видом партизана на допросе у фашистов пробурчал Тихомиров.
— Да что же это такое! — всплеснула руками завуч, вслед за Токаевой осматривая коридор, но не с целью куда-то сбежать, а желая призвать свидетелей такому безобразному поведению учеников. — Вы где находитесь? Вы с кем разговариваете? Быстро мне фамилии и дневники! Я разберусь с вашими учителями. Кого они воспитали! И чтобы я больше ни слова не слышала об этой глупости!
Ребята нехотя потянули из портфелей дневники, сунули их в протянутую руку и, косясь друг на друга, отошли в сторону.
— А телефонов ваших у меня нет! Спрашивайте у Ларисы Сергеевны. Хотя с ней я тоже поговорю. Мы еще разберемся с вашими мобильниками. Трезвон по всей школе, а в голове пустота. — Завуч скрылась в кабинете.
— Попали! — с трудом перевел дух Шангин.
— Типичный скорпион, — фыркнула Лиза, поправляя на себе сбитую кофту. — Только бы ядом плеваться.
— Ничего себе она загнула, — почесал в затылке Серега. — Совсем, что ли, крыша поехала? Какое мракобесие? Астрология — это общепринятая наука.
— Да ладно, — хлопнул его по плечу Звонилкин. — Она живет прошлым веком, ничего, кроме Пушкина, не читала. Пожалей старушку, и пошли к математичке, пока она наши сотовые на базар не снесла.
Лариса Сергеевна до базара не дошла, поэтому с ворчанием выдала им пакет с мобильниками, пообещав в следующий раз, если на уроке раздастся хотя бы один позывной, выбросить все в окошко.
В первую очередь они включили свои трубки, убедились в их целости и сохранности. Изучив свой аппарат, Шангин заметно погрустнел — сообщений ему так и не приходило.
День тянулся бесконечно долго. На уроках сидели напряженные, вслушивались в молчание своих телефонов. Нетерпеливый Пашка время от времени набирал номер таинственного отправителя. Тишина.
