— Хочу!
— Но почему?
— Ей нельзя волноваться, нервы надо беречь…
— Это что-то страшное?
— Не знаю, может, и вовсе розыгрыш…
Но тут мы заметили, что возвращается Мотька.
— Я тебе потом расскажу, ладно?
— Ладно…
Между тем Машин дядя и его спутник расплатились и ушли. А
нам подали рыбу. Мотька и Степанида пришли в восторг. Ужин вполне удался.
— Все, — выдохнула Мотька, когда с едой было покончено. — Я
сдохла. Спать хочу смертельно. А ты? — спросила она меня.
— Хочу, но не безумно.
— А я как раз безумно. Просто умираю!
У нее и в самом деле слипались глаза. Все-таки прошлую ночь
мы почти не спали.
— Степанида, а ты жива? — полюбопытствовала я по дороге к
дому.
— Вполне, — ответила она и вопросительно на меня взглянула.
Мол, мы сегодня поговорим?
Я кивнула.
Матильда и впрямь сразу пошла спать.
— Аська, а ты? — спросила она напоследок.
— Я тоже скоро лягу.
Мы со Степанидой устроились в гостиной.
— Ну, что там у тебя?
— Ой, Ася, я забыла! Мне же надо позвонить Маше…
Договориться на завтра.
— Звони!
Но у Маши никто не подошел к телефону.
— Ничего, утром созвонитесь, в конце концов, у нее теперь
есть твой телефон, может, она еще позвонит, время-то детское. Так в чем дело?
— Понимаешь… Тебе Мотька небось говорила, что я подрабатываю
у Юлии Арсеньевны?
— Говорила, да.
— Ты меня осуждаешь?
— Осуждаю? Да ты что? С какой стати! Наоборот, я просто
восхищаюсь тобой!
— Ты шутишь?
— Почему шучу? Правда, ты молодчина! Но это все лирика,
давай ближе к делу!
— Ладно. Так вот, дочка Юлии Арсеньевны собрала по знакомым
всякое шмотье для благотворительности… Ну, там, юбки, кофты и все такое,
привезла их к матери и попросила разобрать. Вот я и занялась. И в кармане одной
куртки нашла записку: «Если со мной что-нибудь случится, прошу винить Тимофея
Михайловича Холщевникова».
— Без подписи записка?
— Без.
— Тогда скорее всего это ерунда.
— Почему?
— Потому что без подписи. А что за куртка была и чья?
— Куртка была дорогущая, мне так Алка Кошелева сказала,
фирма известная, как ее… «Хьюго Босс». А вот чья, неизвестно. Елена
Александровна не знала, она просто собрала эти вещи по знакомым… А сегодня,
Ася, я вот чего нашла…
И она показала мне визитную карточку на имя… Холщевникова Тимофея
Михайловича.
— Ты это нашла? Где?
— На тротуаре у того самого кафе, где мы фрукты ели… Как
вышла, сразу увидала. Представляешь?
— Возле кафе «Фруктовый рай»?
— Ну да. Кафе-то небольшое, и других русских, кроме Машиного
дяди, там вроде не было.
— Так ты думаешь, что Машин дядя и есть Холщевников?
— Может, он, а может, и нет… Он ведь мог потерять не свою
карточку, правда же?
— Правда.
— И еще, Ася, мне показалось, что в этом ресторане второй
мужик ему чем-то угрожал.
— Знаешь, мне тоже так показалось.
— Вот видишь…
— Ну и что ты собираешься делать? Расследовать это дело в
Париже?
— Не знаю… Но все ж таки надо узнать, как зовут Машиного
дядьку. И если Холщевников — это он, то, может, стоит попытаться выяснить, что
он за человек.
— Степка, а может, не стоит, а? Зачем портить себе такую
поездку? А история с запиской — это скорее всего розыгрыш, актеры обожают
всякие розыгрыши!
— И Валерка, и Елена Александровна тоже про розыгрыш
говорили. Я с ними согласна. Но уж если подворачивается такая возможность, то
хоть узнать, кто такой этот Холщевников, все ж таки надо. Я так считаю. Ася,
обещаю тебе, что просто встречусь завтра с Машей и как бы между прочим спрошу у
нее фамилию ее дяди. И все.
— А если он не Холщевников, тогда что?
— Тогда… — задумалась Степанида. — Ну тогда… тогда я вроде
бы случайно покажу Маше визитку, вдруг она знает, кто это такой?
— А если она спросит, откуда у тебя визитка?
— Скажу — нашла.
— А она спросит — ты что, всякий мусор собираешь?
Глаза у Степаниды вдруг блеснули.
— Точно! Я скажу, что собираю визитные карточки! И у меня
дома целая коллекция. А эту я нашла в Париже, и притом — русскую!
— Ну, Степанида, у тебя и голова! — поразилась я. —
По-моему, это очень неплохая мысль!
В этот момент зазвонил телефон. Девичий голос попросил
Степаниду.
— Тебя!
— Маша?
— Да.
— Алло! Маш, ты? Привет! Здорово! Да, конечно! Отлично,
встретимся. Да, думаю, позволят. Ась, ты мне позволишь утром, в полдесятого,
встретиться с Машей?
— Позволю! — улыбнулась я. Ишь, прикидывается
добродетельной, позволения спрашивает!
Степанида с довольным видом положила трубку.
— Порядок! Она мне назначила встречу в сквере, где мы
познакомились. Мы с ней пойдем гулять, она поведет меня на какой-то Парнас!
— На Парнас? — засмеялась я. — Ах, на Монпарнас, наверное!
— Может, и так…
— Пойдешь?
— Еще бы!
— Только, Степа, пожалуйста, будь осторожна, не лезь на
рожон, не спрашивай с места в карьер, как фамилия ее дяди и все такое…
— Ась, ты меня совсем за дуру держишь, а я, между прочим,
такое дело распутала, хоть и не одна, но все ж таки…
— Ты о чем? О салоне красоты?
— Ну да! И потом еще с картиной одного французского
художника, как его… Сислея!
— С картиной Сислея? Первый раз слышу! Мотька ничего не
говорила!
— А она не знает, она тогда на гастролях была. Тебе
интересно?
— Очень!
— Рассказать?
— Конечно!
И она поведала мне поистине удивительную историю о
подлиннике Сислея, принадлежавшем родителям ее одноклассницы Наташи Истоминой.
Глава VI. Дядя Леша
Степанида проснулась и сразу все вспомнила. И что у них с
Мотькой за судьба? Не успела Мотька прошлым летом попасть в Париж, как сразу
наткнулась на преступление, которое они с Аськой расследовали не только в
Париже, но потом и в Риме. А теперь вот и Степанида нащупала что-то. И хотя все
в один голос твердят, что та записка не что иное, как розыгрыш, но она уверена
— это не так. Конечно, вовсе не обязательно, что Холщевников — преступник.
Может, его кто-то хотел подставить? Возможно, вполне возможно! Кстати, поэтому-то
хозяин куртки и не подписался… Да, она правильно сделала, что рассказала все
Аське, у той голова варит будь здоров, да и опыт какой! Она, конечно, все
Мотьке расскажет про это, но ничего не попишешь… Степанида окинула взглядом
комнату. Хорошо, красиво, просторно… Вот, оказывается, как живут знаменитые
оперные певцы! Интересно, а какая квартира у Маши? И тут она отчетливо поняла,
что ужасно не хочет, чтобы Машин дядя оказался Холщевниковым. Ну, хватит
рассуждать, надо подниматься — решила она и вскочила с постели. По квартире уже
кто-то ходил, наверное, мадам Жюли. Почему-то Степанида ее немного побаивалась.
Но тут в комнату заглянула Матильда.
