— Поль, я просила Алена поехать сейчас с нами в кафе
«Констанс».
— Сладенького захотелось? — улыбнулся Поль.
— Если бы! — закатил глаза Ален. — Эти девчонки предпочитают
очень уж острые блюда.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Поль.
— А вот сейчас они в машине нам все и расскажут!
Мотька вопросительно взглянула на меня. Я ей кивнула. Мол,
все нормально.
По дороге мы посвятили ребят в нашу историю.
— Нет, это поразительно, как вы умудряетесь все время во
что-то ввязываться! Стоит вам встретиться — и сразу можно сказать, что где-то
рядом вьются преступники.
— А ведь дело-то нешуточное, — заметил Поль. — Правда, я не
понимаю, что вы тут можете сделать… Хотя…
— Что? — в один голос крикнули мы с Мотькой. — Ты что-то
придумал?
— Да нет, что я могу придумать… Так, мелькнула одна
мыслишка…
— Какая?
— Да нет, глупости.
И он замолчал, но мне все же показалось, что он что-то
обдумывает.
Кафе «Констанс» на улице Пти-Шан оказалось небольшим, уютным
и приятным. Мы вошли. Из семи столиков был занят только один, мы сели в глубине
кафе, где потемнее. Заказали кофе с пирожными и лимонад.
— Стася, — шепнул мне Ален, — тебе все это невероятно идет!
Ты сейчас такая загадочная!
Я не успела ему ответить, как вдруг Поль заявил:
— Вот что, Ален, дай-ка мне ключи от машины.
— Зачем? — удивился Ален.
— Я посижу там — не надо, чтобы они меня видели.
— Почему это? — воскликнула Мотька. — Ты что задумал?
— Да так…
— Слушай, Поль, это никуда не годится! Откуда мы знаем, что
ты не наделаешь глупостей, не испортишь нам всю обедню? — рассердилась я.
— Не волнуйся, не испорчу! Я вам даже очень помогу!
— Помоги, если можешь, но хотелось бы все же знать, чем ты
собираешься нам помочь.
— Для начала тем, что ваши подопечные не увидят меня с вами.
— Слушай, Поль, кончай дурить! — нахмурился Ален. — Стася
права, так не поступают! Мы пришли вместе и должны действовать заодно.
— Просто если я изложу вам свой план, вы будете меня
отговаривать! Все, я ухожу! Пока!
И он выбежал из кафе.
— Спятил! — заметила Мотька. — Точно, спятил!
— На него это не похоже, — задумчиво проговорил Ален. —
Очень странно.
Но тут в кафе быстрым шагом вошел Борис. Оглядевшись, он
занял столик ближе к окну, где посветлее. Закурил, нервно поглядывая на часы. В
руках у него была тонкая кожаная папка.
— Это шантажист, — прошептала я на ухо Алену.
Он кивнул. Мне было тревожно, я боялась, что Поль выкинет
какую-нибудь глупость.
Но вот в кафе заглянул Холщевников. Увидел Бориса и подошел
к его столику. Сел, закинул ногу на ногу.
— Ну? — негромко сказал он. — Чем порадуешь?
Мы сидели достаточно близко, чтобы кое-что слышать. Борис
ничего не ответил, молча раскрыл папку и вытащил оттуда лист бумаги. Подал
Холщевникову. И тут произошло нечто невообразимое. В кафе на бешеной скорости
ворвался Поль. Он подскочил к Холщевникову, вырвал у него листок и тут же
скрылся. Мы не успели и рта раскрыть. Все заняло считаные секунды. Холщевников
вскочил и бросился вдогонку за Полем, а Борис в крайней растерянности остался
сидеть. Ну и ну!
— Вот чумовой! — прошептала Мотька, восторженно сверкая
глазами.
— Только бы он его не догнал, — тихо по-французски сказала
я.
— Никогда! — засмеялся Ален. — Поль потрясающе бегает!
Действительно, вскоре появился запыхавшийся Холщевников.
— Что это значит? — накинулся он на Бориса.
— Понятия не имею! Просто бред! Скорее всего псих какой-то…
— Псих? А зачем психу этот листок?
— Тимоша, так он же псих!
— Мне это не нравится! Черт бы тебя побрал! Чует мое сердце,
это все твои игры! Ты думаешь взять меня на пушку? Не на того напал! У тебя
ничего нет, вот ты и подстроил это! Тебе нечего мне предъявить! Хочешь надуть
меня? Даром получить деньги?
— Тимофей, прекрати истерику! — произнес Борис. — Не
сомневаюсь, что ты вполне успел оценить важность даже одного этого листочка!
Холщевников тяжело опустился на стул.
— Я ничего не понимаю! Ничего!
— Я тоже! Но уверен, что это просто псих, мало ли их бегает
по Парижу!
Да, подумала я, а ведь Поль сделал гениальный ход! У нас в
руках листок бумаги, который тянет на миллион явро, — следовательно, материал
для разоблачения опасного преступника. Только бы теперь Поль все не испортил!
— А если не псих?
— Но кто же? Кто?
— Если бы знать.
— Ты кому-нибудь говорил о нашей встрече?
— Еще чего! Я-то не псих!
— Не огорчайся, Тимоша, мне ничего не стоит восстановить…
Это же была всего лишь копия.
— Это я и сам понимаю, но ведь листок у кого-то в руках…
— Ну и кто там что поймет? По-русски?
— Да сейчас в Париже русских как собак нерезаных! Тоже мне
проблема!
— Послушай, Тимофей, а нас вчера никто не мог подслушать?
— Подслушать? Вряд ли… Хотя…
Я похолодела. Но ведь он не видел Степаниду, тут же одернула
я сама себя.
— Что? — настороженно спросил Борис.
— Да так… Ерунда.
— Ты полагаешь, нас кто-то засек?
— Маловероятно. Да нет, чепуха!
— Ладно, что было, то было. Однако все остается в силе! Ты
же видел, материал-то нешуточный!
Но Холщевников ему не ответил. Он вдруг повернулся в нашу
сторону. Мы едва успели спрятать лица. Я чувствовала на себе внимательный
взгляд. Неужели он нас раскусил?
— Я не хочу больше здесь разговаривать. Мне здесь не
нравится!
— Тимофей…
— Я сказал!
И он поднялся из-за стола.
— Идем, поговорим в другом месте!
И они вышли из кафе. Вид у Бориса был недоуменный.
— Аська, по-моему, он нас узнал, — в отчаянии прошептала
Матильда.
— Мне на минутку тоже так показалось.
— Ерунда, вас невозможно узнать, — сказал Ален. — Немыслимо.
Лиц ваших он видеть не мог.
