— Но он мог нас вычислить!
— Что за чушь, — поморщился Ален. — Как и почему он мог вас
вычислить?
— Очень просто. Он мог вспомнить, что после его разговора с
этим типом Степаниде вдруг стало плохо, и мы поспешили уехать. Он вполне мог
догадаться, что кто-то из нас слышал его разговор и не пожелал оставаться в
доме преступника, — соображала я.
— Ты думаешь? — испуганно спросил Ален.
— Боюсь, что да.
— Матильда, а ты что скажешь?
— Я не знаю, но, может быть, Аська права…
— Я задушу его своими руками…
— Холщевникова?
— Поля! Если бы не этот болван…
— Но он хотел как лучше… И потом, эта бумажка нам еще может
пригодиться, — заметила Мотька.
— Спокойно, девочки! Предположим, он мог связать внезапное
недомогание Степаниды с этим разговором, но как он мог предположить, что вы
вздумаете что-то против него предпринять? С какой стати? Как такой матерый
бандит может опасаться каких-то девчонок? Он же не знает, что вы прирожденные
Холмсы и Ватсоны?
— И не заподозрил бы даже, если бы не Поль…
— Его мало убить!
— Аська, но если это все так, что же теперь будет? —
прошептала Мотька. — Я за Степку боюсь…
— Ну уж Степку-то он ни в чем не заподозрит, — уверенно
ответила я. — Ей ничего не грозит. А вот нам с тобой…
— Стася, надо что-то делать! — воскликнул Ален.
— Что именно?
— Ну, я не знаю… Заявить в полицию!
— Нет, надо сейчас ехать домой, переодеться, встретить
Степаниду и, главное, дождаться Поля. Посмотреть, что мы можем сделать с этой
бумажкой. Я, вообще-то, не думаю, что Холщ сразу будет нас убивать.
— Аська!
— Нет, правда, подозрения еще ничего не значат! Он все-таки
не решится… В конце концов, он не может быть уверен, что это мы…
— И какой вывод? Только один! — заявила Мотька. — Если он
заподозрил, что это мы, он попытается за нами проследить. И наша задача — сбить
его с панталыку. Я уверена, он где-нибудь неподалеку затаился и ждет, когда мы
выйдем из кафе.
— А что, в этом что-то есть, — согласилась я. — Мотька, я
всегда говорила, что у тебя золотая голова!
— Так, — сказал Ален, нервно постукивая пальцами по столу, —
узнать вас в таком виде он может разве что по соотношению роста. Ни лиц, ни
фигур ваших он опознать не сможет. Значит, надо сделать так, чтобы по росту
тоже не опознал!
— Что ты предлагаешь? — спросила я.
— Я возьму тебя на руки!
— Что? — рассмеялась я.
— А что особенного? Говорят, женщины любят, чтобы их на
руках носили! — подмигнул он мне.
— Молодец, Ален! — подхватила Мотька. — Только я предлагаю
не спешить, а посидеть тут еще полчаса. Пусть не думает, что мы за ним
устремились! Я лично съела бы еще одно пирожное!
— Девчонки, до чего же вы умные! — обрадовался Ален. — Так
просто, а мне и в голову не пришло, действительно!
— А через полчаса ты уже не возьмешь меня на руки? —
полюбопытствовала я.
— Стася, я готов всю жизнь носить тебя на руках!
Мы заказали еще по куску клубничного торта и просидели
добрых полчаса. Потом расплатились, и Мотька вышла на улицу первой.
Все-таки что значит прирожденная актриса! Она шла семенящей
походкой, абсолютно не похожей на ее собственную. А Ален у двери подхватил меня
на руки и понес вслед за Мотькой к своей машине, оставленной неподалеку. Мы с
Матильдой сели на заднее сиденье.
— Хорошо, что сегодня воскресенье, — заметил он, выруливая
со стоянки, — если кто-то поедет за нами, мы обязательно заметим, движение не
такое сильное.
Действительно, вскоре мы заметили, что за нами едет синий
«Ситроен».
— Погоня! — засмеялся Ален. — Ну ничего, мы тоже не лыком
шиты!
— Ты уже придумал, как от него уйти? — спросила Мотька.
— Нет, мы от него уходить не будем!
— Но как же?
— Поймите, если мы явно будем от него отрываться, он решит,
что его подозрения не так уж глупы. Поэтому мы очень спокойно, непринужденно,
неспешно доедем до одного хитрого местечка…
— До какого местечка, Ален?
— До одного небольшого, но вполне респектабельного отеля.
— Что нам там делать?
— Ничего. Вход в отель находится в очень симпатичной
галерее, из нее есть выход с другой стороны. Вы войдете, я вас прикрою, и
выйдете на другую улицу. А там просто возьмете такси. Я его задержу под любым
предлогом. Надеюсь, он просто решит, что вы живете в этом отеле, и успокоится.
— А что, если он знает про второй выход? — спросила
Матильда.
— Не думаю, он все-таки не парижанин. Да и потом, мы
разыграем какую-нибудь сцену, например, вы выйдете из машины, а я вам вдогонку
крикну: «Фатима! Я завтра за вами заеду!»
— Нет, Ален, тебе уж придется опять Аську на руках переть! А
то соотношение роста может нас подвести, — усмехнулась Матильда.
— Да уж, взялся за гуж — не говори, что не дюж!
— Ох уж эти русские поговорки! — проворчал Ален. — Тогда я
понесу Стасю, а ты уйдешь вперед, и я тебя окликну: «Фатима, постой!»
— Я тоже, что ли, Фатима? — расхохоталась Мотька.
— Хорошо, Сорейя! Сорейя тебя устроит?
— Вполне.
«Ситроен» не отставал от нас. Ален, видимо, почувствовал
себя героем боевика. Он вдруг затормозил на довольно пустынной улице, вылез из
машины и открыл капот. «Ситроен» проехал чуть вперед и тоже остановился.
Ален покопался в моторе, потом захлопнул капот и сел за
руль.
— Это что за фокусы? — прошипела Мотька.
— А пусть видит, что мы не спешим, не удираем! Поймите, он
же не знает, какие вы прожженные и опытные, он полагает, что, будь у меня в
машине не Сорейя и Фатима, а Стася и Матильда, мы бы сейчас мчались на бешеной
скорости, пытаясь оторваться от преследования. А нам на него плевать с высокого
дерева. Разве я не прав?
— Прав, пожалуй. Только мы не можем опоздать на встречу со
Степкой! — напомнила Матильда. — В шесть мы как штык должны быть у агентства.
— Через десять минут мы будем у галереи, и вы поедете за
Степанидой на такси.
Но тут произошло нечто странное. «Ситроен» уехал. И сколько
Ален ни крутился, его не было.
— Слава богу, — перекрестилась Мотька, — сообразил, что это
не мы.
