— Задушил. Слава богу, вы этого не видели…
— Господи помилуй, задушил человека и сидит жрет… —
простонала Мотька. — Наверное, на нервной почве… Что за человек?
— Он не человек. Нелюдь. Жаль, что вам так рано пришлось
столкнуться с такой мерзостью.
Мы промолчали. Не хотелось говорить, что нам это не впервой.
— Алексей Алексеевич, а он не уйдет от наказания? — спросила
немного погодя Матильда.
— Нет, девочки, не уйдет! Он, по моим расчетам, должен
попытаться немедленно обезвредить адвоката, пока тот не узнал о смерти Бориса.
Иначе будет поздно.
— Что ж он до ночи-то не подождал? — спросила Мотька.
— Это только кажется, что ночь — удобное время для убийства,
— усмехнулся Алексей Алексеевич. — Ночью куда больше шансов, что тебя увидят,
запомнят, а днем вышел на улицу — и затерялся в толпе. Кто на тебя обратит
внимание?
— Но откуда он знает, где искать адвоката?
— Ну, мало ли… Внимание, девочки!
Холщевников расплатился с гарсоном и встал из-за стола. Он
казался крайне возбужденным. Кажется, я впервые видела человека, только что
совершившего убийство. У меня мороз побежал по коже.
Холщевников вышел на улицу, оглянулся на дом, где жил Борис,
и прибавил шагу. Дав ему отойти на приличное расстояние, мы тронулись вслед за
ним. Он прошел до перекрестка, свернул вправо и взял такси.
— Слава богу, — вздохнул Алексей Алексеевич, — хуже нет на
машине ехать за пешеходом.
Он старался держаться на приличном расстоянии от такси,
чтобы не бросаться в глаза. Потом мы попали в пробку и деваться нам уже было
некуда, но, к счастью, между нами стоял еще красный «Плимут», так что
разглядеть нас Холщевников никак не мог. Мы простояли в пробке добрых полчаса.
— А вы представляете себе, что с ним сейчас творится? —
проговорила Мотька. — Особенно если он спешит!
Наконец мы тронулись. Ехать пришлось очень далеко, чуть ли
не на другой конец города. Но вот такси доехало до площади Республики, и
Холщевников вылез из машины. Алексей Алексеевич сказал:
— Девочки, идите за ним, я приткну машину и догоню вас!
Холщевников шел неторопливо, словно прогуливаясь. Я шла за
ним, Мотька держалась сзади меня на порядочном расстоянии, чтобы Алексей
Алексеевич нас не потерял. Вот Холщевников свернул на бульвар Вольтера и
прибавил шаг. К счастью, Мотька и Алексей Алексеевич уже поспешали за нами.
Но вот он остановился возле подъезда, рядом с которым
красовалась довольно обшарпанная табличка: «Др. М. Мийо, адвокат».
— Мы не ошиблись, — тихонько сказала я.
— Эх, задержать бы его сейчас минут на десять, — прошептал
Алексей Алексеевич.
— Зачем?
— Предупредить адвоката, чтобы вызвал полицию…
— Я могу попробовать…
— Нельзя! Ни в коем случае! А кто будет говорить с
адвокатом? Я по-французски практически не говорю!
— Но тогда я могу его отвлечь, — вызвалась Мотька.
— Чепуха! — поморщился Алексей Алексеевич. — Детский лепет.
Холщевников между тем прохаживался у подъезда взад и вперед,
словно что-то обдумывая.
— У него уже крыша поехала, — заметила Мотька. — Если он
собирается убить адвоката, то зачем, спрашивается, мозолить тут всем глаза?
— Верно мыслишь, — одобрил ее Алексей Алексеевич. — Вот что,
девочки, я сейчас его отвлеку, а вы проскочите в подъезд и поговорите с
адвокатом, объясните ему все, и пусть вызывает полицию. Когда вызовет, пусть
подаст знак — поставит на окно какой-нибудь кувшин или вазу. Ася, ты сумеешь
все сказать?
— Попробую!
— Ну, с богом! — выдохнул он и быстро пошел навстречу
Холщевникову.
— Ой, Аська, как страшно!
— Не говори, у меня у самой ноги дрожат…
Между тем мы старались подобраться как можно ближе к
подъезду, прячась за припаркованными у тротуара машинами. Вот Алексей
Алексеевич подошел к Холщевникову и окликнул его. Тот, похоже, его еще не
заметил. Он резко поднял голову и что-то сказал. Алексей Алексеевич, взяв его
за рукав, принялся довольно горячо ему что-то говорить, стараясь увести от
подъезда, и в момент, когда ему это удалось, мы с Мотькой шмыгнули в дверь.
— Проскочили! — с торжеством шепнула Мотька.
Стрелка указывала на второй этаж. Там находилась приемная
адвоката. На звонок нам открыла стройная женщина лет сорока, в элегантном
костюме и в очках. Она удивленно уставилась на нас. Секретарша, наверное.
— Здравствуйте, — начала я по-французски. — Нам необходимо
срочно поговорить с доктором Мийо. У нас к нему дело. — От волнения голос у
меня был совсем хриплый. — Это очень, очень срочно.
— От кого вы? — спросила женщина.
— От себя! Поверьте, мадам, это важно, это… жизненно важно.
— Что ж, проходите! Вы не француженки?
— Нет, но это не имеет значения. Мадам, каждая минута на
счету, умоляю вас, позовите доктора Мийо!
Она улыбнулась.
— Доктор Мийо — это я!
— Вы адвокат Мийо?
— Да, я адвокат Мийо! В чем дело?
— О, мадам! Вы… у вас есть клиент по имени Борис?
— Борис? А что случилось?
— Мадам, он убит!
— Что? Когда? — побледнела она.
— Сегодня, совсем недавно. Его задушил господин Холщевников.
— Боже мой, но откуда вы это знаете и почему вы пришли ко
мне?
— Мадам, я вам потом все объясню. Дело в том, что вам грозит
опасность. Он знает, что досье у вас!
— Кто он?
— Холщевников! И он сейчас внизу! Он идет сюда! Мадам,
вызовите полицию!
— Я ничего не понимаю!
— У вас окна выходят на улицу?
— Да, но…
Я подскочила к окну. Алексей Алексеевич и Холщевников все
еще стояли вместе наискосок от подъезда.
— Мадам, посмотрите, вон он!
Она подскочила к окну.
— Который?
— В сером пиджаке.
— А второй кто?
— Этот человек с нами, он задерживает его, чтобы мы могли
вас предупредить!
Она пристально посмотрела на нас. Потом решилась.
— Хорошо!
Она куда-то позвонила и заговорила с такой пулеметной
скоростью, что я едва различала некоторые слова.
— Аська, не забудь про кувшин! — напомнила Матильда.
