—
Меня?
— Арсений едва
удержался,
чтобы не последовать
примеру тети
Любы и не перекреститься.
— Надо
думать, что
людей со способностями
медиумов не
так и много, а
мне посчастливилось
повстречаться
с вами буквально
сразу после
смерти. Думаю,
это большая
удача.
— Я
не медиум. —
Все-таки Арсений
перекрестился
и даже молитву
сотворил, путаясь
в словах, заикаясь,
глотая окончания.
Ночной
гость терпеливо
ждал, а когда
Арсений закончил,
самым светским
тоном продолжил
прерванный
разговор:
—
Собственно
говоря, если
бы не книга, я
бы не стал вас
тревожить,
молодой человек.
Но ситуация
безвыходная,
я к физическому
миру отныне
отношение имею
лишь косвенное,
а с книгой нужно
что-то делать.
— Что?
— спросил Арсений.
Он вообще ничего
не понимал,
происходящее
казалось дурным
сном, настолько
странным и
нелепым, что
даже испугаться
как следует
не получалось.
Он медиум! Смех,
да и только...
— Я
вам уже говорил,
что есть человек,
готовый ее
купить! — сообщил
профессор. —
Я понимаю, что
при жизни не
продал бы ее
никогда, но
теперь ей просто
необходим
хороший хозяин.
Если бы вы не
отказались
мне помочь,
если бы выступили
посредником
в этой сделке,
уверяю вас,
внакладе никто
бы не остался.
Книга стоит
восемьдесят
тысяч долларов,
и это по самым
скромным прикидкам.
— Вам
нужны деньги?
—
Мне?!
Бог с вами, молодой
человек! Мне
уже ничего не
нужно, я хочу
только одного,
чтобы моя книга
попала в хорошие
руки.
— А
деньги? — спросил
Арсений.
— А
деньги оставьте
себе. Вы молоды,
полны планов.
Для восстановления
сил и здоровья
вам понадобится
качественная
медицинская
помощь, а это
по нынешним
временам весьма
затратно. Ну,
что скажете?
— Старик подался
вперед, заглянул
Арсению в глаза.
— Соглашайтесь,
сделка обоюдовыгодная.
Да,
сделка была
обоюдовыгодная,
потому что
деньги Арсению
были нужны, как
воздух. Его
пребывание
в этом супероснащенном
и суперэлитном
реабилитационном
центре оплачивал
какой-то
научно-исследовательский
институт, но
долго ли продлится
спонсорская
помощь, Арсений
не знал. Сколько
еще его случай
будет считаться
уникальным
и достойным
изучения? Один
месяц, два... А
дальше что? Что
делать родителям,
и без того всю
жизнь перебивающимся
с копейки на
копейку, сначала
чтобы вырастить
его, потом чтобы
дать достойное
образование
и вот сейчас,
чтобы поставить
на ноги?
— Что
я должен сделать?
— спросил Арсений
после недолгих
раздумий.
— Для
начала вы должны
забрать книгу.
— Ту,
с которой вы
не расставались
при жизни?
— Ту
самую, — профессор
кивнул. — И ведь
понимал, что
брать ее с собой
в больницу —
большой риск,
а по-другому
никак не мог.
Слаб человек...
— И
где она сейчас?
— У
сестры-хозяйки,
вместе с остальными
моими вещами.
Надо только
как-то туда
проникнуть.
— Она
свою каморку
всегда закрывает.
— Арсений вспомнил
до краев наполненную
чувством собственной
значимости
сестру-хозяйку,
которую побаивались,
кажется, даже
врачи, и усомнился
в успехе предприятия.
— И времени в
обрез, меня
завтра выписывают.
—
Погодите
отказываться,
дружочек! —
зачастил гость.
— Неужели нельзя
что-нибудь
придумать?!
— Я
подумаю, — пообещал
Арсений. — Только
теперь мне бы
хотелось побыть
одному. Если
не возражаете...
—
Подумайте,
очень вас прошу.
И не буду вам
мешать. — Гость
встал со стула,
сделал несколько
шагов в сторону
двери и исчез,
словно его и
не было. А вдруг
и в самом деле
не было: может,
это последствия
черепно-мозговой
травмы? Галлюцинации...
*****
— Это
не галлюцинации!
— Селена, единственный
человек, которому
Арсений мог
рассказать
о странностях
своего нынешнего
существования,
протестующе
мотнула головой.
— А
что тогда? —
Арсений посмотрел
на стул, на котором
еще ночью сидел
усопший Эммануил
Яковлевич
Мережко, а сейчас
как ни в чем не
бывало, забросив
ногу за ногу,
восседала
Селена.
—
Призрак
Мережко, я думаю.
Зацепился он
за эту свою
книгу и не хочет
уходить. Так
бывает, когда
в этом мире
остаются важные
нерешенные
дела.
—
Значит,
призрак? — Арсений
с сомнением
покачал головой.
—
Почти
уверена.
— А
я, стало быть,
тот, кто видит
призраков?
Может, не я один
его вижу? — спросил
он с тайной
надеждой в
голосе. — Может,
это не я особенный,
а он нетипичный
призрак?
— Ты
же сам только
что рассказывал,
что медсестра
с санитаркой
его не замечали.
Опять же, ауры
эти... — Селена
задумчиво
замолчала.
— Кто
знает, что это
именно ауры?
Вдруг это у
меня после
травмы такие
побочные эффекты?
—
После
травмы. — Селена
согласно кивнула.
— Ты в коме пробыл
два месяца, не
забывай, а многие
паранормальные
способности
раскрываются
именно в таких
экстремальных
ситуациях.
— И
что же теперь
делать? — За
стеклом кружились
редкие февральские
снежинки, падали
на голый асфальт
и тут же исчезали
без следа. Вот
бы и эта его...
особенность
исчезла.
— У
него, в самом
деле, нет никаких
родственников.
Я узнавала. —
Селена тоже
подошла к окну,
прижалась лбом
к стеклу, замерла,
всматриваясь
во что-то, Арсению
невидимое.
— У
кого?
— У
Мережко. У него
никого нет: ни
детей, ни внуков,
ни жены. Нет
никого, кто
станет претендовать
на наследство.
— И
что?
Она
поежилась,
отвернулась
от окна, в упор
посмотрела
на собеседника.
— А
то, что он все
еще волен
распоряжаться
своим имуществом,
— сказала врач
твердо. — Ему
нужно, чтобы
его книга оказалась
в надежных
руках, а тебе
требуются
деньги на
реабилитацию.
Немалые деньги,
Арсений.
— Это
ты сейчас намекаешь
на то, что я должен
согласиться?
— Пальцами
парализованной
руки он пробежался
по изрядно
отросшим после
операции волосам.
Пальцы ничего
не почувствовали.
С таким же успехом
он мог схватиться
за раскаленный
утюг...
— Не
намекаю, а говорю
открытым текстом.
— Глаза Селены
сияли ярко и
дерзко: один
синим, второй
зеленым. И аура
тоже была напористого
сине-зеленого
оттенка. — Я
сделала для
тебя все, что
могла, но моих
сил не хватит
на многое. Дальше
ты должен бороться
сам. И это будет
нелегкий путь.
—
Сколько
мне потребуется
времени, чтобы
полностью
восстановиться?
— Арсений задавал
этот вопрос
сотни раз не
только Селене,
но и другим
врачам, но ни
разу не получил
на него прямого
ответа. Ответ
уже давно жил
у него внутри,
неутешительный,
а временами
и вовсе страшный,
но только сейчас
парень нашел
в себе силы
произнести:
— Полностью
я не восстановлюсь
никогда, ведь
так?
