— Вы полагаете, гондольер говорил правду?
— Приходится верить своим глазам. Он намекал, что полиция проводила крупную операцию против организованной преступности. Вероятно, в результате был поврежден какой-то из резервуаров, находящихся поблизости… Ничего не видно, проклятая лампа почти не светит!
Доктор Джонс пошарил руками вокруг себя и наткнулся на проломленную нишу. Там лежал хорошо сохранившийся костяк далекого предка — не скелет, а именно костяк, если следовать устоявшейся археологической терминологии, — и доктор Джонс нашел этому предмету достойное применение. Он выворотил берцовую кость, самую большую кость в человеке, стряхнул все лишнее, затем обмотал один конец лохмотьями не успевшей истлеть тряпки, взятой оттуда же, из ниши, и аккуратно окунул в нефтяную пленку.
— Вот и факел, — сказал он, поджигая от спички тряпку. — Вы держите лампу, Эльза. Крепче держите, иначе мы с вами окажемся двумя кусками пережаренного мяса.
— Куда идем? — спросила она. — Налево или направо?
— Ищем знак. Здесь должен быть знак. Смотрите в той стороне, я в этой… — он тщательно вглядывался в стены.
Римскую семерку нашли быстро, в двух шагах от прохода, и направление движения было задано…
Между тем наверху происходили по-своему любопытные события. Смуглолицые люди, одетые в европейские костюмы, странно сочетающиеся с головными уборами типа «феска», — туристы, как видно, — уже давно и тревожно поглядывали на дверь библиотеки. Сначала они наблюдали из окна дома, выходившего на площадь, потом вышли на воздух. Они видели, как один за другим библиотеку покинули оба служащих, закрыв за собой двери. Но из здания вышло меньше людей, чем вошло, — они знали это точно. Поэтому, не выдержав, туристы в фесках подошли к библиотеке и с завидной простотой вскрыли запоры — словно у них имелись ключи…
Мужчина и женщина двигались по тоннелю, пригибая головы, вжимаясь в стену, долго и мучительно выбирая каждый шаг. Внизу была жижа, играющая красивыми радужными отсветами, вокруг была мертвая каменная толща. Если закаленному археологу тяжело давался этот участок маршрута, то каково же приходилось хрупкой фройляйн, обутой в изящные лакированные туфельки? Впрочем, в одиночестве непрошенные гости были всего лишь первые мгновения пути, всего пару шагов успели совершить, прежде чем их атаковали крысы. Крысам надоело питаться отбросами, нестерпимо захотелось свеженького, поэтому они лезли в щели, в трещины, давясь и отчаянно пища, приманенные изумительным запахом чего-то живого и теплого.
Эльза Шнайдер заорала совсем не по-аристократически. Из глубин ее прелестного тела исторгся невероятный по частотным характеристикам визг. Она разбрасывала во все стороны конечности, исступленно отбиваясь от тварей.
— Держи лампу! — заорал Джонс.
Он прыгнул в воду, не жалея единственный костюм, схватил свободной рукой обезумевшую женщину и перекинул ее себе через плечо — будто вязанку дров. Та отбивалась некоторое время, но потом затихла.
Воды оказалось чуть выше колена.
— Ненавижу крыс… — бормотал профессор археологии, тяжело, но целеустремленно передвигая ноги. — Ну почему так всегда бывает? То крысы, то змеи… Пауки, скорпионы, черви, мухи… Аллигаторы, акулы, пираньи…
Вода была холодная, жутко холодная.
— Отец здесь ни за что бы не прошел… — продолжал бормотать профессор. — Шагу бы не сделал, струсил бы, чистюля…
— Чем это пахнет? — осмысленно произнесла Эльза и пошевелилась на плече Индианы. — Ты чувствуешь, Инди?
— Дерьмом, — без затей ответил тот. — Странно.
Стены неожиданно раздвинулись, открыв боковой проход. В свете факела было хорошо видно, что представляет собой новое помещение.
— Неужели добрались? — отдуваясь, сказал Индиана. — Прости, Эльза, но я не могу всю жизнь носить тебя на руках… — он установил женщину вертикально.
— Склеп, — сказала она, ступая внутрь. — Настоящий склеп.
Рядами шли саркофаги, поменьше и побольше, сохранившиеся и полуразрушенные. Были видны слова молитв, выбитые на стенах. Какие-то гербы, имена, названия городов. И удушливо, пронзительно пахло… чем, доктор Джонс уже сформулировал.
— Все-таки промыло канализацию, — словно бы радуясь, объяснил он. — Я знаю, фройляйн этого не любит, но придется потерпеть. Кстати, Эльза, забываю тебя спросить — ты фройляйн или мисс? А может, мадемуазель? Откуда ты родом?
— Очень кстати, — согласилась Эльза. — Я из Швейцарии.
— Обожаю Швейцарию, там нет ни одной крысы.
Доктор Джонс аккуратно отстранил ее, чтобы самому пройти вперед, разгребая коленями воду.
— Ну и запах, — простонала ассистентка ему в спину, — даже мысли путаются…
Наверху тем временем становилось все интереснее. Маркус Броуди, сидевший на библиотечном стуле возле дыры в подземелье, вероятно, задремал, поэтому не услышал шагов. Очнулся он только когда мясистая ладонь зажала ему рот. Пока он соображал, что к чему, сильные руки уложили его на мраморный пол, другие руки скрутили конечности гибкими шнурами от электрических ламп, а рот заклеили противной клейкой лентой. Маркус так и не успел понять, что происходит, потому что его затолкали под стол и оставили, дав возможность досмотреть сон. После чего наверху перестало быть интересно: туристы в фесках оловянными солдатиками попрыгали в пролом…
— Как ты собираешься искать нужный саркофаг? — спросила Эльза. — Сколько их здесь, ужас…
— Я уже нашел, — буднично сообщил Джонс.
В том месте, где он стоял, вода была по пояс, а убийственный запах сгущался, потому что нечистоты плавали по всей поверхности, мирно уживаясь с нефтью.
— Что? — издала доктор Шнайдер хриплый крик.
Доктор Джонс посмотрел на нее:
— Стой там. Не волнуйся, я сам справлюсь.
Ни секунды не колеблясь, она прыгнула в воду и побрела, расталкивая нежным телом концентрированную пакость. Доктор Шнайдер оказалась истинным археологом.
— Подожди меня, — потребовала она. — Ты уверен?
Уверен ли он? Индиана провел рукой по влажной холодной поверхности. По цифре «Х», — знаку, указавшему, что поиск завершен. По кресту, по фигурке воина с мечом… «Хик якет… — зашептал он, и сам начал переводить. — Здесь покоится… какое длинное у него было имя… милитарум Кристи, то есть воин Христов…»
Доктор Джонс дождался Эльзу — вдвоем они сняли тяжелую каменную крышку. Костяк, меч, щит. Обломок плиты, продавивший истлевшие мощи…
Тот самый обломок! Недостающая верхняя часть!
Мужчина и женщина, соприкоснувшись щеками, склонились над латинскими буквами.
— «…ты выйдешь из Александретты…» — прочитал Индиана. — Александретта — отправная точка.
Суетливыми движениями он вытащил из пиджака кальку, накрыл ею плиту и принялся закрашивать поверхность угольным мелком. Выбитый текст отпечатывался на бумаге.
