Маркус Броуди был жив и в определенном смысле невредим. «В определенном смысле» — поскольку, когда Индиана нашел его, вытащил из-под стола и развязал, выяснилось, что тот на грани помешательства. Сильнейшая нервная встряска привела к вегето-сосудистому кризу гипертонического типа. Но это бы ничего, криз и в гостинице можно снять. Но от долгого лежания на холодном полу у Маркуса резко обострился радикулит. Его прострелило сразу на обе стороны поясницы, так что пришлось Индиане с Эльзой отвозить и оформлять беднягу в больницу.
Больница, разумеется, была бесплатной, то есть общей, десять человек на одну палату. Но научная истина и, тем более, законы старой дружбы всегда требовали от порядочных людей немалых жертв, — Индиана, как умел, объяснял это пострадавшему. Только в палате (чтобы Эльза не видела) дневник отца вернулся к сыну. Храбрый Маркус сохранил реликвию, потому что нападавшие по явному недосмотру его не обыскали.
Осталась жива и драгоценная шляпа, столько времени проскучавшая на холодном чужом стуле.
Когда голодный и измученный доктор Джонс провожал по вечерней Венеции свою ассистентку, пребывавшую не в лучшем состоянии, до ее квартиры возле Сан-Дзаккария, экстренные выпуски однопартийной прессы вовсю лягали эфиопских террористов, которые разлили и подожгли нефть в лагуне возле древних верфей…
Добравшись до места, заботливая Эльза предложила:
— Зайдите, отдохните хоть немного. Куда вы в таком состоянии?
И доктор Джонс принял приглашение, предупредив, что отдыхать он не намерен. Он был уверен, и не скрывал этого, что поздний вечер — самое время для работы. Например, для обсуждения научных результатов похода в библиотеку и дальнейших планов действия.
Эльза тут же побежала в ванную мыться. Она очень извинялась, но не могла откладывать это дело. Джонс остался в одиночестве — по другую сторону двери.
Что ничуть не мешало общению.
— Вы ищете какую-то женщину? — спросила Эльза, сопровождая реплику выразительным плеском воды. — И ничего мне не говорили.
— Вам ее имя ничего не скажет, — пробормотал Индиана, падая в кресло, растекаясь по мягкой гобеленовой обшивке.
— Что? — мурлыкнула Эльза. — Боже, как хорошо… Генри Джонс жаловался, что его сын до сих пор холост, а вы, оказывается, какую-то женщину ищете…
— Не волнуйтесь, кто бы она ни была, она ничему не сможет помешать.
— Что? — донеслось сквозь дверь, и на том разговор дал сбой.
Через несколько минут молчания доктор Джонс сказал, задумчиво глядя в черное окно:
— Фантастика… Начальная точка для поисков действительно указана, значит, карта привязана к местности. Карта, значит, вполне конкретна. Кто бы мог подумать?..
Он сообщил это в пустоту, еле слышно, — очевидно, разговаривал сам с собой, — однако в ванной вдруг стихла вода, послышались странные звуки, звон и шлепанье, и в комнату выскочила Эльза. Обмотанная халатом, не успевшая вытереться.
— Вы видели карту, нарисованную Генри Джонсом?
— Отец что, самостоятельно разработал эту карту? — рассеянно удивился Индиана. — Я полагал, что она дополняла французский манускрипт…
— Где вы видели карту, Инди?
Халат все норовил распахнуться, и Эльза раздраженно поправляла его после каждого вопроса. Джонс вежливо поднялся навстречу:
— С вас капает, дорогая, прямо на паркет.
Ее настроение стремительно менялось — от возбужденного изумления к истинной, рафинированной ярости. Прямо на глазах, минуя стадию холодности. Она спросила, ввинчивая в гостя слова-шурупы:
— Давно хотела уточнить, мистер Джонс. Каким образом вы узнали, что захоронение следует искать в том месте, где цифра десять?
— Устал я сегодня, просто сил нет, — вздохнул Индиана и принялся медленно массировать виски, опустив голову. — Пожалуй, отложим деловые разговоры на завтра, фройляйн Шнайдер. Спокойной ночи… — и недвусмысленно нацелился удалиться.
— Итак, вы знакомы с дневником профессора Генри Джонса, — отчеканила женщина. — Нет, подождите! — Она схватила его за лацканы пиджака. — Нет, вы не посмеете так просто уйти! — Халат ее все-таки распахнулся, высвободившись из нежных пальчиков.
У Индианы вытянулось лицо.
— Знали, и ничего мне не сказали? — звенела Эльза. — Вы мне не доверяете? Я оскорблена, доктор Джонс! Вы представить себе не можете, как я оскорблена!
Он поцеловал ее. Не промахнулся — точно в изломанные обидой губы.
— Как ты смеешь… — осеклась она, отстраняясь. И тут же вспомнила о некотором беспорядке в своем внешнем виде — нервно запахнулась.
— Разве ты не знаешь, — невинно заговорил Индиана, — что у мужчин тоже иногда бывают тайны от женщин? Я, разумеется, понимаю, что каждая из вас хотела бы, чтобы всегда было только наоборот…
— Ты не собираешься объяснить мне хоть что-нибудь? — спросила она тише, вновь приблизившись к доктору Джонсу вплотную.
— Я устал, — напомнил тот. — У тебя, кстати, найдется еда? Меня устроит любая. — Он начал озираться, шаря по комнате голодными глазами. — Можно жареных сколопендр, можно моченый кал тибетских козлов… — заметив, что ассистентка по-прежнему с ним рядом, он нанес ей второй поцелуй, короткий, деловитый. — Пошли на кухню, Эльза. Я уверен, разговор там получится без нервов. Аппетитный, приятный разговор…
— Мерзавец, — брезгливо сказала она. — От тебя самого моченым калом пахнет. Не удосужился помыться, явившись к женщине.
— У меня есть оправдание, — возразил он. — Я целый день был занят тем, что спасал жизнь одной бессовестной красотки.
— Может, ты хотя бы шляпу снимешь?
— Нет, только не шляпу, ее я снимаю в последнюю очередь… Твой жених, кстати, всегда ли моется, являясь к тебе в гости?
— Грязный янки, — она неожиданно начала стаскивать с Индианы пиджак. — Мой жених, к твоему сведению, не позволяет себе так со мной обращаться. Он вообще не целовал меня ни разу, у нас не принято до свадьбы, мы не признаем вашу грязь… Да иди же ты наконец в ванную! — Она уже расстегивала ему рубашку. — Кухню им подавай! Все по-свински, о-о, как вы любите, чтобы было по-свински…
Эльза яростно втолкнула гостя в ванную, продолжая сдирать с него шелуху из тряпок, пуговиц, подтяжек, ремней, ворча:
— Ужас, какой грязный, просто невыносимо, чудовищно, дикари проклятые…
Она торопливо включила в душе воду, а затем, чтобы не замочить свой халат, была вынуждена от него освободиться.
— Может, я сам? — попросил Индиана, не собираясь, однако, двигаться.
— Подожди, — ответила доктор Шнайдер и, присев перед ним на корточки, стянула на пол последние атрибуты мужской одежды.
Она задержала взгляд, одобрительно понаблюдав за неким процессом, происходящим точно на уровне ее глаз.
