— День солнцестояния? — в который раз поразился рациональный археолог. — Что за игры в архаику! Я всегда считал, что СС — это всего лишь охранные отряды, жестокие, но очень современные.
— Я не жестокий, нет, вы не думайте, я ведь из хозчасти…
— Пришли, — сказал Джонс. — Стой, куда прешь.
Они поднялись до решетки заграждения.
— Зови своего приятеля, — скомандовал солдат шарфюреру. И встряхнул его для ясности. — Вперед, пехота!
2. НАУКА ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ
Дежурного по имени Курт Коппи не пришлось долго уговаривать, достаточно было показать ему взведенный кольт. Он заглянул в наставленное на него дуло и сразу впал в состояние гипнотического транса — эта типичная для местных сотрудников реакция была уже знакома доктору Джонсу. Точно так же реагировал некоторое время назад и шарфюрер Заукер. Они вообще были друг на друга похожи, два пугливых эсэсовца, даже тряслись с одинаковыми частотой и амплитудой. Что ж, иметь дело с простыми рабочими парнями всегда удобнее, чем с рыцарями, отягощенными вековой спесью. Парни повиновались, не вступая в утомительные споры. Вот с начальником «питомника», окажись он на месте, пришлось бы, наверное, изрядно повозиться, а времени на пропагандистскую деятельность у археолога не было.
Ни о каком Генри Джонсе дежурный не знал, хотя искренне старался вспомнить, подбадриваемый нетерпеливыми движениями револьвера. Он жалобно скулил: мол, среди подопытного материала только представители низших рас: евреи, цыгане, славяне, даже одна турчанка, здесь не может быть никаких англосаксов и других арийцев, — тогда гость, отбросив церемонии, сам пошел вдоль каменных ниш, выкликивая: «Отец!.. Отец!..» В нишах темнели двери с полуовальными завершениями в верхней части.
— Инди! — вдруг отозвалась одна из дверей — звенящим женским голосом.
Археолог остановился, заткнувшись.
— Кто там? — повернулся он к дежурному.
— Не старик, нет, — засуетился тот, — я же говорил, турчанка какая-то…
— Инди! — заголосила женщина, срываясь на знакомый до боли визг. — Боже, Инди! Выпусти меня, Инди!
— Это материал для опытов? — поинтересовался гость и окинул взглядом общество. Как-то нехорошо он поинтересовался, слишком спокойно.
Шарфюрер Заукер взволнованно напомнил:
— Слушайте, я же из хозчасти, я только одежду отсюда забираю…
А шарфюрер Коппи заколыхался на подгибающихся ногах, будто маятник Максвелла, и ответил более развернуто:
— Нет, ничего такого, она просто живет здесь. Даже гулять мы ее выводим, и питается она из столовой для младших офицеров — согласно приказу партайгеноссе Урбаха… — дежурный бормотал и бормотал, не в силах остановиться. — …а я, кстати, давно понял, что она нужна начальству, это ведь странная турчанка, ругается по-английски…
— Открывай, — сказал ему доктор Джонс. — Сейчас я устану ждать.
Ключ не с первого раза попал в замок. Дверь открылась, и на свет шагнула Лилиан Кэмден. «Инди, Инди, Индии», — всхлипывала она, и темные слезы катились по ее лицу.
— Ты как? — спросил доктор Джонс, будто вчера расстались. — Здорова?
— Я ждала тебя! — застонала женщина и впилась в него руками, губами — всем, чем смогла дотянуться. — О, я была уверена, ты за мной придешь!
— Потом, потом… — сказал он, безумно глянув на эсэсовцев. И резко выдрался из ее объятий. — Стоять! — гаркнул он немцам, хотя они и не пытались двигаться, заторможенно слушая малопонятную английскую речь. Вместо них остановилась Лилиан — вдруг успокоилась, только плечи слабо подрагивали.
— Как ты здесь оказалась? — задал Индиана глупый вопрос.
— Сначала меня в Стамбуле держали, все время допрашивали. Сюда перевезли, когда сообразили, что я полный ноль.
— Что им от тебя нужно?
— Как что? «Кулон».
— Ах, да, — вспомнил Индиана. — Часть головного убора бога Ра. Эта безделушка почему-то интересует немцев не меньше, чем Грааль… А где Клопик?
— Клопик удрал. Почти сразу. Мальчишка исключительный, на тебя чем-то похож.
— Кто только на меня не похож… Ладно, позже поговорим, — решил Джонс. — Ты моего отца случайно не видела? Он где-то здесь, в замке.
— Видела, — обрадовалась Лилиан. — Мне с ним очные ставки несколько раз устраивали, про «кулон» и еще про какую-то ерунду из области египтологии. А я давно уже квалификацию потеряла…
— Где видела?
— Чтоб я запомнила! Меня водили через двор — наискосок. А потом поднимались, поднимались…
Индиана представил план замка. От древнего донжона — наискосок через двор. Значит, центральная башня. Прекрасно, путь продолжается… Но как найти отца в огромной центральной башне?
И вдруг его осенило.
— Эй, ты, — обратился он к дежурному по питомнику. — Есть списки заключенных, поставленных на довольствие?
Тот кивнул:
— У шефа есть.
— Сюда их, быстро.
— Так ведь, это… — затрепетал человечек, — В столе. Там заперто…
— Идем, — распорядился Индиана. — Покажешь. — Кольт в его руке напрягся, ожил.
Двух ударов рукояткой хватило, чтобы выбить мебельный замок. Ящик начальского стола был перевернут, всевозможный хлам рассыпался по кожаной обивке.
— Ищите, — приказал доктор Джонс обоим фельдфебелям.
— Между прочим, я и Ренара видела, — сообщила мисс Кэмден. — Помнишь, ты мне рассказывал про такого?
— Ренара? — произнес Джонс и словно поперхнулся этой фамилией. — А этот дурак здесь при чем?
— Его содержат там же, где твоего отца, в той же башне. Только он сломался, в отличие от Генри Джонса, согласился работать на немцев. Меня к нему водили, чтобы он рассказал, как это здорово — служить Третьему рейху, как вкусно за это кормят, а если докажешь свое рвение, то и деньги приличные заплатят.
— Ренар… — повторил Индиана. — Кое-что начинает прояснятся. Обнадеживающий признак.
— Знаешь, — сказала Лилиан внезапно изменившимся голосом. — Я должна тебе признаться… — Она опустила голову.
— Да? — рассеянно спросил он.
— Меня ведь тоже уговаривали сотрудничать с археологической службой СС. Еще в Стамбуле начали.
— Ну, и…
— Уговорили.
— И что от тебя требуется?
— Пока никаких заданий не давали.
— Поздравляю, достойная работа.
— Насмехаешься! — пронзительно крикнула она со страстью человека, жаждущего переложить свой стыд на кого-нибудь, кто поближе. — Да как ты смеешь! Я такое вынесла, такого наслушалась…
— Брось, — поморщился Индиана. — Я не насмехаюсь, мне давно уже не до смеха. Это я так разговариваю. Если бы ты не согласилась, тебя бы просто убрали и бросили в одной из стамбульских канав.
