– Похожие на глаза таксы…
– Не перебивай, Шрагин. Они просто преследовали меня. И я не могла заглушить это даже передозировкой известных успокоительных средств.
– Ты глазки-то мои мысленно выкалывала?
– Ты неисправимый негодяй, Шрагин…
– Ты их опускала в серную кислоту?..
– Ах, ты, гад. Хватить мучить бедную девушку.
– Договорились, ведьмочка. Испанские сапожки и клещи в сторону.
И тогда они первый раз поцеловались: одноглазый монстр и профессиональная предательница.
Потом Вика еще долго объясняла, почему она была вынуждена делать плохие вещи.
Аня Каширская была украдена по дороге домой, почти по тому же рецепту, что и две недели спустя выписали для Ани Шерман. И в этом эпизоде так же один из членов семьи не выполнил свои обязанности и не забрал ребенка из учреждения. Дедушка Ани Каширской всегда забирал ее из бассейна. Но неожиданно старичок с большими кулаками получил приглашение на всемирный съезд боксеров-ветеранов в Гамбурге и не смог отказаться. Оставалось только догадываться, кто устроил приглашение всеми забытому ветерану мордобития, Рита или сам Энгельманн…
Истерзанная горем Вика стала исполнять волю похитителей, потому что ничего, кроме безоговорочного послушания, ей не оставалось. А те требовали участия в похищении Ани Шерман, говоря, что это – не страшно и совсем ненадолго. Саша, влюбленный в нее мальчик, стал ей помогать в этом гадком деле. Он тоже был уверен, что его противную сводную сестренку попрячут с недельку на какой-нибудь даче, не более того. А в Ростов она ездила с Тугаевым в таком накачанном виде, что почти ничего не помнит. Да, это она устроила Шрагину прихват на работе, и поначалу ей это показалось справедливой карой извращенца, который использует ее внешность для удовлетворения своих киберсексуальных потребностей. Но на квартиру к Шрагину, чтобы подбросить компромат, наведывался сам Тугаев. Он и грохнул соседку, которая следила за шрагинской комнатой как настоящий мент.
Вика еще много и торопливо говорила о прошлом. Когда узнала у милицейских экспертов, что оба пальца отрезали «скорее всего» не Ане Шерман, а ее ребенку, то попала в больницу. Положение было безвыходным. Похитители не собирались выполнять свои обещания. Обратись она в милицию, ее просто отправили бы за решетку за соучастие в преступлении. Но в больнице Вику стало посещать видение, и это видение напоминало святую. Это, так сказать, светозарное существо внушало Вике, что Анечка неуязвима для хворей и что избавитель уже едет на белом коне…
Избавитель по фамилии Шрагин не удержался бы на реальном парнокопытном животном и пяти минут, но сейчас это не имело для него никакого значения, так же как дурное прошлое и сомнительное будущее. Теперь он жил настоящим. В Вике он как будто ощущал сейчас Эллу. В Вике он сейчас чувствовал то, что раньше чувствовал в Элле. Может, это и есть воплощение мечты?
Послесловие от Сергея Шрагина
Папаша Каширский довез нас тогда до Кельна и отвалил в Гамбург, где у него какие-то дружки нашлись из команды ГДР 1973 года.
У Вики рейс на Питер был рано утром, так что мы с ней взяли номер в «Холлидей Инн» (в хороших гостиницах полицейских шухеров никогда не бывает), там брякнулся я на кровать и тут же захрапел.
Утром просыпаюсь, Вики не видно, по часам выходит, что до отъезда еще времени вагон, да только она уже отчалила, даже без «до свиданья». Впрочем, на той же кровати, вместо ее красивой фигуры, записка лежит: «Ты меня никогда не простишь, жить с тобой виноватой не желаю, так что прощай». Я на этой бумажке приписал: «За хороший поцелуй в задницу я бы все простил» и пошел мыться в ванную… Таким образом, приключение с блондинкой как будто закончилось. Закончилась и вся опупея, связанная с Энгельманном.
Пока еще не уехал из Германии, решил я позвонить по местному тарифу Сарьяну. Сказал ему скромно так, что уже, скорее всего, вышел в тираж, но и заодно изложил то, что за последние пять лет в голове накопилось. Умница Сарьян прямо-таки закричал: «Как хорошо, что ты от нас тогда ушел. Иначе, блин, у тебя такие гениальные идеи никогда бы не родились. И как здорово, что ты опять к нам возвращаешься. Я-то думал тебя выписать, чтобы ты мои идеи осуществлял. А у тебя, паршивца, вон сколько своих. Скрещивание киберсубъекта и киберобъекта, саморазвитие интерфейса, алгоритм социализации киберорганизма – это же новый прорыв, хотя вроде казалось, что дальше уже некуда. Десять тысяч в месяц для начала устроит? Я в евровалюте, конечно. Ну и квартирка на берегу речки Эльбы, в которую наши кони со времен Кутузова уже три раза ссали».
Да меня, блин, и в тугриках бы устроило. Но пришлось солидно пожевать губами секунд двадцать, а потом басисто отозваться: «Ну разве что для начала. Сало нынче дорого. Только я в Германии не хочу прозябать. Мне цельность и интегральность жизни нужна, а в неметчине я могу быть только узким специалистом с узкой психологией и узкой моралью».
Сарьян губами почмокал и говорит: «Ладно, живи, Шрагин, где тебе заблагорассудится. У тебя, может, на отшибе даже лучше получается. Только не забывай иногда творить на заданную мной тему».
Перед тем как отбыть на родину, я, во-первых, проверил наш совместный с Дашей счет. А пятьдесят тысяч с того счета, гляди, уплыли! Выходит так, что Даша не сама взорвалась, а взорвала кого-то другого. Такое уж у нее обыкновение. В общем, не пришлось оказывать благодеяние сиротке, лишившейся мамаши Дидрихс.
И еще, прежде чем отбыть на родину, заключил я с Ритой мировую. Согласно договору, она оставляет Вику в покое, оплачивает полное обследование и возможное лечение Ани Каширской, а также с помощью капитана Матова снимает с меня уголовные обвинения. В противном случае появятся порочащие сведения об ее неприглядной роли в похищении Ани Каширской и ампутации моего глаза. Конечно, Рита могла поднатужиться и грохнуть меня вместе с моими сведениями, но даже у этой акулы челюсть не поднялась. А может, Анечка, дочка ее, меня отстояла. Или подобрела Рита, дела-то у нее натурально в гору пошли – судя по данным разведки все той же Анечки, которая мне тайный е-мейл послала.
Большую часть бывшей «Шерман-Слободы» госпоже Шерман удалось отбить у господина Протасова – наверное, крепко я ему тогда в Одессе вломил. Да и «Фармаланд» перестал топить патоцидный проект. Замаринованному Энгельманну, как говорится, уже не до этого. Да еще и индийский раджа-миллиардер объявился. Этому стратегическому инвестору восемьдесят натикало, но выглядит он на девятнадцать. Похоже, Рита за него замуж собирается. Так что пресловутый патоцид, точнее, новый способ осчастливить все человечество уже на выданье…
Поселился я неподалеку от той деревни, где сын Вовка хулиганствует, в пяти камэ, на выселках. Днем пашу на козе, ночью тружусь на «гиперкубе», замаскированном под сливной бачок – он и в самом деле иногда соответствующие звуки выдает. Натрудившись, отсылаю готовую продукцию через спутник Сарьяну.
Как-то раз возвращаюсь с огорода, а посреди полуразваленной избы стоит внезапно французская тахта, на ней лежит Вика, и ноги у нее длинные-длинные. И в руке изящной та самая в-зад-поцелуйная бумажка из кельнской гостиницы.
