Ничего не нашел. Почти ничего. Между двумя углепластовыми блоками был стык, не слишком плотный. Но пластинка в принципе в него влезала. Что ж рискнем остатками здоровья.
Я, оторвав рукава от рубахи, обмотал ладони, полностью вылез наружу и, цепляясь еще за подоконник, воткнул пластину в стык где-то на метр ниже. Потом отпустил подоконник. И едва не сорвался. Так сильно пластина врезалась в ладонь, чуть не располовинила ее. Я стал вытаскивать пластину, втюхивая попутно в стык свой гвоздь. Вытащил пластину и снова воткнул ее на метр ниже.
А гвоздь уже не смог вытащить. Повис я на пластине, вижу, что недолго мне осталось мучиться. Проба оказалась неудачной. Сейчас я сорвусь и будет больно. Будет больно от страха, пока продлится полет.
Но тут пластина сдвинулась с места, более того она стала скользить в этом стыке. И я вместе с ней поехал вниз. Где-то на высоте семь метров она замерла и мне уже не в мочь было держаться — сорвался я вниз. Ничего себе упал, на кучу не слишком твердого мусора — картонок, деревяшек. Сам не хрустнул.
Уже стемнело, поэтому я без проблем добежал до проволочного забора. На днях по нему должны были пустить ток. Но сегодня с помощью доски я его лихо одолел.
Не три, не четыре часа, а сутки добирался до ближайшей станции, поплутал конечно. В былые времена бы запаниковал, но сейчас, после первого знакомства с новым заведением Филиппа Михайловича, любая прогулка была мне не в тягость. Но как результат — вместо того, чтобы раздобреть, откормиться, потерял еще пару драгоценных килограммов.
Я, конечно, разозлился на Гиреева, пусть и не совсем понял, какие-такие игры он ведет и что ему надо было от меня. Но одно уловил железно: от нашествия червяг хочет Филипп Михайлович всю возможную пользу получить.
И я поперся в пятницу, которую заранее назвал черной, в особый санитарный отряд «Дельта» записываться. По своей злобе на Гиреева. Да и в самом деле надо было куда-то подаваться. Я по полкам уже щеткой прошелся в поисках харчишек — и ни крошки. Питья — только прокисшее месяц назад молоко.
А кроме того я ощутил, что монстры не сегодня-завтра доберутся до меня. Раньше я мог свою ненависть к ним глушить спиртным, а нынче как?
Евсеич, тот к примеру, вообще не являлся домой, он дневал и ночевал на винно-водочном заводе, где как он уверял, начальство откупается от червяг цистернами с пойлом.
А сосед Воропаев Андрей Иванович пропал из квартиры. Его последний раз видели поздним вечером, когда он спускался по черной лестнице с дурным лицом. Знакомые пытались его задержать, но он расшвырял всех, проявив дремавшую доселе силу. И на шее у него, как заметили люди, почти не скрываясь, сидел гад…
8
Вначале в вербовочном пункте на мою небритую, как будто бы хамскую морду посмотрели косо, я бы даже сказал, криво. Чуть не послали в баню. Но я тревожно затрубил, и на шум явился майор Федянин. Он составил протекцию, так сказать, нарисовал мне кое-какие положительные черты. Майор уважительно назвал меня плевком, на котором все поскальзываются.
Еще сказал, что я очень близок к животному миру.
Я на волне успеха даже медкомиссию проскочил. Анализы мочи и кала отобрал у одного мальчика во дворе детской поликлиники. В общем, записали меня в городской отряд санитарной милиции — так команда «Дельта» теперь называется. Только отправили от глистов полечиться (за них мальчику спасибо).
Первые три недели на казарменном положении, да еще учеба. Что в казарме, я не против, у меня дома срач и скорее всего засада. А вот в учении было тяжело и хреново, и я сомневался, что от него будет легко в бою.
Чего стоит изучение, например, таких вот документов.
«При обнаружении в помещении дымка (взвеси) зеленоватого оттенка, а также запаха средней интенсивности, напоминающего аромат нестираных носков, немедленно сообщить на частоте 88 МГц непосредственному начальству. Загерметизировать помещение с помощью штатных и подручных средств (тряпки, части одежды, и т. д. согласно доп. списку). Повесить над входом (входами) предупреждающий знак (см. описание)». Ну и в том же духе на трех сотнях страниц убористого текста.
А еще выходить на бой с червягами можно только в составе группы, чтоб были вместе командир, радист, правый сигнальщик, левый сигнальщик, химик, электрик, забойщик. Последний — это тот, кто должен «производить забой животного». Только менеджера и маркетолога еще не хватает.
Встал, например, Кировский завод из-за удачного набега гадов, половина работяг за милую душу превратилось в гнезда-носители, мы сегодня едем туда и вместо того, чтобы рассредоточиться и воевать по темным углам, выполняем инструкцию. А все твари в округе наслаждаются нашим видом.
Но еще пару недель и в наших рядах кое-что утряслось. Например, сигнальщик стал совмещаться с химиком, а положенные по инструкции вещи происходить только на бумаге, в отчете о проделанной работе.
Если в патрульной группе окажется кретин или «доброжелатель», то лучше просто шляться по помойкам, пускать пузыри, играть консервной банкой в футбол и дохлой крысой в баскетбол. А вот как подберутся осмысленные ребята, можно начинать.
Тот, кто посмелее, отправляется пытать удачу, а остальные его подстраховывают: пьют пиво, изучают прессу, беседуют по рации с начальством.
Теперь у меня штурмовая винтовка «Урал» под беспатронные реактивные боеприпасы. В нее вставляются два магазина — один с бронебойными зарядами, другой с вакуумно-вихревыми, или как их еще называют «объемными». Впрочем, хорошего никогда не бывает много, я уже мечтаю о бластере…
За месяц работы наш санитарно-милицейский отряд несколько поднаторел в борьбе с «чудесами природы», как кликали гадов экологисты.
Но отличились мы, в основном, на уровне мелкого вредительства. Где кладку яиц выудим, где молодняк накроем, если вовремя пострадавший гражданин обеспокоится помутнением мозгов и потихоньку звякнет нам. А мы за это гражданина накачаем всякими средствами, от которых его поносит и рвет весь день напролет.
Однако этот промысел вскоре отпал. Человек, вынашивающий личинок типа A, как правило пребывал в глубоком обмороке под наблюдением матки, пока те не превращались в тип B и не сжирали его до последней крошки.
О «лежбищах» и «охотничьих угодьях» знали мы неплохо, потому что монстры теперь не особо скромничали. На этом фронте борьба, можно сказать, велась вничью. Только мы выбьем червяжий гарнизон из какой-нибудь их старинной крепости, вроде пивзавода «Балтика», как сразу отряды червяг перебираются в места, где народ даже и не верил, что есть на свете натуральные монстры.
И, если честно, наша санитарная «Дельта» их экспансию совсем не затормозила. Сужу по тому, что червяги принялись калечить учреждения и институты, которых раньше в упор не видели. Например, выжили людей из Публичной библиотеки — там, кстати, не обошлось без жертв, ну а книжки, стало быть, сожрали.
Короче, «коллективный разум» червяг направлял их туда, где можно было перенять «полезное» и где они чувствовали угрозу, которую надо уничтожить. И иногда казалось, что они сильно перестраховываются. Впрочем, гадам можно доверять, они же обоняют эти самые предательские квантовые состояния или глубинные пульсы, как угодно…
