8 июня Лясоцкая докладывала в отряд Золотухину:
«Ростовский» развязал язык. В плену он находится с первых дней войны. Был в лагере для русских пленных. Испытал все ужасы холода, голод, бесчеловечное отношение, смерть товарищей. Был морально сломлен, дал согласие служить у врага. Теперь опомнился, проклинает себя за малодушие. Мучает совесть, спрашивает, что он может сделать, чтобы искупить вину. Изучаем возможности его и его связи. Ждем дальнейших указаний.
«Непобежденная».
И указание поступило — использовать «Ростовского», желательно «втемную». Тогда же Шумавцов получил через Золотухина задание от штаба Западного фронта — собрать сведения о второй линии обороны немцев в районе деревень Мерный Поток и Ясенки.
Под видом родственника Хотеевых Шумавцов зашел к ним как-то вечером домой — на самом деле в обусловленный день и час — и познакомился с «Ростовским». Парень ему понравился, да и отступать было некуда, Владимир уже не только был готов к какому-то конкретному разговору, но и ждал гакового. Ктому же Шумавцов понимал, что без помощи ему в указанный район не проникнуть — городскому электромонтеру там делать было нечего. По ходу разговора Алексей и решился изложить «Ростовскому» все, что от того требовалось, не упоминая, однако, что это — задание партизан, тем более, командования Красной Армии. Впрочем, говорить об этом нужды не было — «Ростовский» был парень не дурак, постарше и образованнее Алексея, сам мог в уме сложить два и два.
Шумавцов сказал новому знакомцу, что предлагает ему в один из ближайших дней проехаться на велосипедах до Черного Потока и Ясенок, потом вернуться обратно. Только и всего. «Ростовский» прекрасно знал, что там — вторая линия обороны немцев, но и бровью не повел. Сказал, что приглашение принимает, но может поехать на такую экскурсию лишь в воскресенье, свой выходной. Шумавцов тоже бывал свободен только по воскресеньям, и то не в каждое. Так что туг у них все совпадало. «Ростовский» сказал, что может без труда достать на день два велосипеда армейского образца, а также комплект обмундирования для Алексея и, подумав, добавил: за стандартную благодарность старшине — бутылку самогона — бланки увольнительных.
В ближайшее воскресенье Алексей И Владимир совершили свою велосипедную экскурсию и благополучно проехали вдоль второй линии обороны в интересующем командование районе. При этом «Ростовский», как прослуживший в армии, Красной и немецкой, около двух лет, оказался Шумавцову весьма полезен: он куда лучше Алексея разбирался в характере и назначении различных оборонительных сооружений, в частности, он сообщил о наличии минных полей по всему Екатерининскому тракту.
На обратном пути Алексей, поддавшись импульсивному порыву, совершил оплошность: кусачками вырезал кусок немецкого телефонного провода. Этого делать не следовало — немецкие связисты могли увязать диверсию на линии с нахождением в этих местах двух велосипедистов в форме легионеров и забить тревогу. К счастью, все обошлось благополучно.
В сообщении в отряд Шумавцов отметил: «Ростовский» много сделал в проведении разведки, а главное, вел себя смело и мужественно. Разрешите использовать его и в дальнейшем. «Орел».
В ответном послании Золотухин писал:
«Наши юные друзья, «Орел» и «Победа». Мы рады вашим успехам. Благодарим за ваш труд на алтарь Отечества. Желаем новых успехов. Вашего друга держите покрепче в руках, он будет нам полезен в будущем.
В И».
По давней договоренности Золотухин подписывал письма городским подпольщикам своими инициалами и заверял их печатью Людиновского горисполкома.
В последующем «Ростовский» еще несколько раз оказывал подпольщикам разные услуги, в частности доставал пропуска, сообщал о намечаемых карательных экспедициях и т. п. К сожалению, столь многообещающее знакомство с ним вскоре оборвалось. «Ростовский» вдруг пропал. Встревоженная Тоня Хотеева, выдав себя за «девушку» Владимира, узнала у его сослуживцев, что «Ростовский»-Сергеев выехал вместе с командиром батальона майором Фогелем по служебным делам в Жиздру, и там они оба погибли при бомбардировке города советской авиацией.
В конце апреля 1942 года в Людинове побывала группа войсковых разведчиков под командованием старшего лейтенанта Г.С. Гладкова. Никаких данных о том, что армейцы встречались в Людинове с Шумавцовым, нет. Однако в своем отчете старший лейтенант указал, что перед заходом в город он встречался с командиром партизанского отряда В.И. Золотухиным, а в самом городе — с одним рабочим, у которого группа и заночевала. С большой степенью достоверности можно предположить, что эту явку Г.С. Гладкову дал именно В.И. Золотухин и что это была квартира кого-то из группы Алексея, если не его самого.
На следующий день разведчики обследовали Людиново, «уточняя, — как писал в отчете старший лейтенант, — места расположения основных баз и военных средств населенного пункта».
Для нас важно, что в основных положениях сведения, собранные опытными войсковыми разведчиками, совпали с данными, что сообщили командованию юноши и девушки из группы Шумавцова.
Летом 1942 года партизанское движение на территории нынешних Орловской, Брянской и Калужской областей достигло наивысшего размаха. Фактически образовался настоящий партизанский край, охвативший Людиновский, Дятьковский, Куйбышевский, Рогнединский, Дубровский и Жуковский районы. Возникла необходимость большей координации деятельности здешних многочисленных, воюющих самостоятельно, без достаточной взаимосвязи отрядов.
С этой целью в Центральном штабе партизанского движения было принято решение о создании в этом регионе трех партизанских бригад: Дятьковской, Рогнединской и Бытошской.
15 октября 1942 года приказом Главнокомандующего партизанским движением Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова
[26]
была, в частности, образована Бытошская партизанская бригада, в которую вошли Людиновский, Бытошский и Ивотский партизанские отряды с общим числом бойцов до пятисот. Командиром бригады был назначен В. И. Золотухин. В этой связи бывший Люлиноюжий отряд был вынужден отойти в глубь лесного массива, к поселку Старь Дятьковского района, примерно сорок километров от Людинова. Это, разумеется, затруднило связь штаба уже бригады с людиновскими городскими разведчиками. Однако она по-прежнему поддерживалась регулярно воистину неутомимыми связными. Более того, именно в этот период передаваемая от группы Шумавцова информация приобрела особенно важное значение.
* * *
Попытки немцев предпринять наступательные операции на этом участке фронта привели к значительной активизации подполья. Городские разведчики возобновили, причем в серьезном масштабе, и диверсии. Из отряда в город было доставлено некоторое количество взрывчатки и уже снаряженных мин. И теперь почти каждую ночь ребята — особенно успешно это получалось у Шуры Лясоцкого и Толи Апатьева — устанавливали мины на улицах, переходящих в дороги, ведущие в сторону Жиздры, Агеевки, Букони. Именно по ним немецкие воинские подразделения передвигались наиболее интенсивно. Так, только в один день на минах, установленных ими на большаке Людиново—Букань, подорвались два грузовика, погибло около 40 солдат.
