Через час он по-пластунски преодолел первые сто метров этого необыкновенно тяжелого пути и остановился передохнуть. Рядом послышалась немецкая речь и кто-то запиликал на губной гармошке. Петя, словно уж, отполз на десяток метров в сторону и продолжил свой путь вперед. По его подсчетам, он уже находился на ничейной полосе. Этого пути мальчик боялся больше всего. Впереди могло быть минное поле. Поэтому он так часто останавливался, отдыхал-, вглядываясь в такое черное поле, а затем продолжал свой путь.
И вот, когда Петя отдыхал около срезанной взрывом снаряда сосны, он вдруг услышал родную русскую речь. Окая, молодой голос с восхищением рассказывал кому-то о красоте волжской деревушки Краснянки, рыбалке, где за час-полтора можно наловить ведро красноперки.
Сердце у Пети радостно забилось. Ему хотелось крикнуть: «Ура! Я у своих!» Да, мальчик уже давно миновал передовую советских войск и находился в расположении артиллерийского полка, дислоцировавшегося в двух километрах от линии фронта. Петю срочно доставили в штаб, а оттуда во Второй Отдельный танковый полк, где его уже считали погибшим. О, как обрадовались возвращению мальчика его друзья-танкисты! Кузьмич быстро приготовил ему вкусный обед. Дядя Костя натопил баню, где больше часа отмывал от Пети грязь. Скрипя зубами, старшина проклинал фашистов, оставивших на теле мальчика рваные полосы. Он нежно растирал исхудавшую, но выдержавшую побои гитлеровца Клюге спину, а сам думал о мести: «За побои, слезы, унижения, издевательства и кровь советских людей — месть врагу. За поруганное и тяжелое детство Пети, сыновей и всей советской ребятни — месть фашистам».
А через некоторое время, одетый в свою красноармейскую форму, Петя четко докладывал командованию полка о собранных разведывательных данных. Ими заинтересовались и в штабе дивизии, куда мальчик был доставлен в тот же день. Петю внимательно выслушал высокий, моложавый генерал-майор Григорьев, делая часто записи в блокноте. По его просьбе мальчик подробно отметил на карте строительство гитлеровцами оборонительных сооружений, показал расположение дотов. Генерал долго расспрашивал его о вражеских танках, зенитной и противотанковых батареях в Ивановском. Спокойно, ясно и доходчиво Петя отвечал на многочисленные вопросы командира дивизии. В конце беседы генерал встал, протянул мальчику руку и торжественным голосом произнес:
— Боец Петров, от лица службы выношу вам благодарность за добытые сведения о противнике.
Потом улыбнулся и ласково сказал:
— Молодец, Петенька!
Петя вскочил с табуретки, вытянулся по стойке «смирно» и четко отрапортовал:
— Служу трудовому народу!
А генерал погладил мальчика по голове, вздохнул и продолжил:
— Сейчас тебя, Петя, отвезут в Ленинград. С тобой хотят побеседовать военные контрразведчики из Особого отдела фронта. Расскажешь там о положении на оккупированной гитлеровцами территории и возвращайся в полк, к танкистам.
Не хотелось Пете уезжать от своих друзей. Но генералу Григорьеву он только сказал:
— Есть!
Короткие строки автобиографии
Пока он добирался до Ленинграда, дальнобойная артиллерия фронта и летчики полка бомбардировщиков нанесли массированный удар но указанным им целям. Враг понес существенные потери в танках, артиллерии и живой силе. Об этом Петя узнал только на следующий день. В Особом отделе фронта его горячо поздравили с успешной разведкой и ознакомили с результатами бомбардировки Ивановского. «Нет, не зря я терпел», — подумал мальчик, улыбаясь от счастья и сознания, что он воюет с фашистами. В то же время он стоял смущенный от общего внимания, оказанного ему военными ко нтрразведч и ками.
Петя находился в Особом отделе уже несколько суток. Шефство над ним взял младший лейтенант 6-го отделения Н.Ф. Ковалдин. Подробно рассказав ему о своих приключениях в тылу противника, он ждал приказа вернуться в свой полк. В один из дней Никита Федорович попросил Петю написать автобиографию. Чекист объяснил ему, что это нужно сделать обязательно, так как на него в Особом отделе фронта решили завести личное дело, а значит, его, по-видимому, руководство отдела решило оставить в 6-м отделении, сотрудники которого взяли негласное над ним кураторство. Мальчик удивился этому решению и ушел от Ковалдина каким-то расстроенным, с опущенной головой. Никита Федорович же подумал, что мальчишка взгрустнул по своим боевым друзьям из танкового полка, к которым, как он однажды высказался, готов даже сбежать.
На следующий день Петя с какой-то неохотой передал Н.Ф. Ковалдину два листа бумаги, исписанных детским почерком, под названием «Моя биография», которая не вызвала никаких вопросов у военных контрразведчиков Ленинградского фронта. А вот когда ветеранами органов военной контрразведки КГБ Ленинградского военного округа и красными следопытами в 70-е годы проводилась проверка по установлению судьбы Пети Петрова и пропавших с ним товарищей, то выяснилось, что описанные им некоторые события не соответствовали действительности. Так, в этой своей автобиографии он писал: «Когда немцы находились в 12 километрах, мы с семьей уехали в поселок Красные Прологи. Но находившиеся там бойцы велели нам забрать все, и мы поехали в деревню Молосковицы. Придя в деревню, мать с отцом пошли в дом, а я остался на улице. В это время немцы начали обстрел с минометов, одна из мин попала в дом, где находился отец с матерью. Я вскочил в дом и увидел, что отец лежит убитый, а мать тяжело ранена, но вскоре она скончалась».
Во время вышеназванной проверки было установлено, что отец Пети, И.П. Петров, и мать, Е.П. Петрова, не погибли в августе 1941 года, как об этом он писал, а были живы и умерли в 70-е годы. Не в этом ли крылась перемена настроения Пети, когда он по просьбе Ковалдина должен был написать свою биографию? Ведь ему предстояло пойти опять на обман, чего так не хотелось.
Далее в своей автобиографии Петя писал, что «родных братьев и сестер у меня нет». В действительности он имел родного брата Анатолия, который в 1981 году проживал в г. Кингиссепе.
Таким образом, страстное желание Пети Петрова сражаться с фашизмом заставило его пойти на такой шаг, он боялся, что его могут отчислить из армии и вернуть к родителям, поэтому и стал выдавать себя за сироту. Ведь на Руси сирот всегда жалели военные люди.
А в это время 2-й Отдельный танковый полк вел тяжелые бои с противником. Почти каждый день танкисты атаковали авангардные части армейской группировки «Север», тут же исчезали, а вскоре ошеломляли фашистов в другом месте и опять скрывались. Среди танкистов были большие потери, но врагу казалось, будто перед ним не обескровленный и измотанный непрерывными боями полк, а целая группа хорошо организованных танковых частей.
Военные контрразведчики знали, в какие переделки попадали танкисты, и решили оставить Петю в отделе. Вскоре шустрый и сообразительный мальчик стал и здесь общим любимцем. Он помогает в работе хозяйственникам, иногда его используют в качестве курьера.
Петя, конечно, не был посвящен во все тонкости работы Особого отдела. Он делал свое маленькое дело, но чувствовал, что этот орган ведет какую-то неизвестную, таинственную работу. У следователей он видел гитлеровских шпионов, диверсантов и разных головорезов, задержанных чекистами и местными гражданами.
