Одновременно проводилась непростая работа по выявлению и задержанию немецких военных преступников, кадровых сотрудников нацистских спецслужб: СД, гестапо, ГФП, абвера, а также поиски принадлежащих этим учреждениям секретных архивов. Последнее было делом огромной важности: в них могли и должны были содержаться сведения о разведчиках и агентах, еще не выявленных на территории Советского Союза, других стран, в том числе и в самой Германии.
Многие военные преступники и видные сотрудники спецслужб либо успели бежать из Германии в другие страны (даже в некоторые государства Латинской Америки!), либо укрывались у союзников, в западных зонах оккупации. Гитлеровским спецслужбам ничего не стоило в предчувствии, а точнее, в трезвом понимании неминуемого разгрома «третьего рейха», заготовить потребное количество любых документов (в том числе подлинных паспортов, изъятых у своих жертв), в их распоряжении имелись также огромные ценности в твердой валюте, бриллиантах, золоте, произведениях искусства. Многие активные сотрудники СД и гестапо заранее, у надежных хирургов, удаляли оперативным путем характерную эсэсовскую татуировку под мышкой левой руки — руны и группу крови. Кое-кто наносил на левую же руку иную татуировку — номер заключенного концлагеря. Правда, такое могли себе позволить лишь лица астенического телосложения, тощие от природы. Известны отдельные случаи, и когда эсэсовцы пытались выдать себя за пострадавших, но чудом выживших… евреев, для чего шли на несложную операцию обрезания.
Бывший рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер для маскировки сбрил свои усики, расстался с пенсне и переоделся в форму рядового ландштурмистра, но был задержан, опознан, однако успел раздавить спрятанную в искусственном зубе крохотную ампулку с цианистым калием. Бывший рейхскомиссар Украины и гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох много лет скрывался под видом сельскохозяйственного рабочего, но был изобличен, осужден польским судом и в весьма преклонных годах умер в тюрьме. Бывшего оберштурмбаннфюрера СС и партнера Генриха Мюллера по игре в шахматы Адольфа Эймана разыскала израильская разведка спустя шестнадцать лет после окончания войны. Его тайно вывезли в Израиль, судили и повесили.
Как стало известно позднее, бывшие офицеры СС даже создали глубоко эаконспирированную организацию под названием «Одесса»
[143]
, которая успешно занималась укрывательством, обеспечением документами и деньгами своих бывших сослуживцев, а главное, помогала им перебираться в «безопасные» страны, как правило, с диктаторскими режимами. Одним из руководителей «Одессы» стал бежавший при странных обстоятельствах из лагеря для военнопленных Отто Скорцени.
К сожалению, значительную часть архивов спецслужб гитлеровцы успели частично уничтожить, частично замуровать в обстановке глубокой секретности в укромных местах, вроде заброшенных штолен и катакомб, кое-что попало в руки союзников (например, картотека на всех — а это миллионы — членов НСДАП). Генерал-майор Райнхард Гелен, бывший шеф разведоргана «Иностранные армии Востока» (к которым, в первую очередь, относилась, разумеется, Красная Армия), так тот попросту передал американцам все свои архивы вместе с агентурой, чем обеспечил сове послевоенное благополучие.
Тем не менее Короткову и его коллегам все же удалось отыскать некоторых профессиональных разведчиков из обеих основных разведслужб «третьего рейха» — СД и абвера, а также довольно много секретных нацистских документов, имевших тогда далеко еще не историческое значение.
Иногда случались подлинные неожиданности. Так, в городе Галле был обнаружен (по доносу домохозяйки) и задержан не кто иной, как… полковник Вальтер Николаи, тот самый руководитель германской военной разведки в годы Первой мировой войны, чем портрет украшал кабинет шефа абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса… Николаи подвергли многочисленным, но вполне коррективным допросам. Однако старый волк от разведки после прихода Гитлера к власти пребывал не у дел, и ничего важного для допрашивающих его офицеров рассказать не мог. Вскоре он умер.
Штат собственного аппарата Короткова, как резидента, был до смешного мал — в сорок пятом году под его непосредственным началом насчитывалось не более двадцати сотрудников, к тому же не все достаточно хорошо владели немецким языком.
Правда, значительную часть бремени хлопот и забот волей-неволей взяли на себя офицеры военной контрразведки, служившие во всех значительных населенных пунктах советской зоны оккупации.
Для решения этих задач Короткову пришлось за неполный год несколько раз выезжать в Австрию, Чехословакию, Венгрию и некоторые другие страны. Поездку в Венгрию он использовал, в частности, чтобы отыскать, наконец, могилу любимого племянника Севы, погибшего здесь в последние недели войны.
При подготовке процедуры подписания Акта о капитуляции Германии у Короткова установились хорошие отношения с некоторыми американскими и английскими офицерами и генералами. Тогда они видели в нем высокопоставленного полковника, входящего в ближайшее окружение маршала Жукова, который пользовался у союзных военных огромным, причем вполне искренним, уважением. Потому Короткову и поручено было провести нескольких акций деликатного свойства.
Первая была связана с именами двух одиозных личностей, ближайших сподвижников генерала — председателя Андрея Власова. Сам Власов и несколько человек из его штаба были схвачены еще в мае 1945 года. Однако самые видные власовцы Василий Малышкин и Георгий Жиленков бесследно исчезли.
Особое значение в высших кругах придавали поимке Жиленова. Дело в том, что Жиленков, тогда всего тридцати двух лет от роду, принадлежал к… партийной элите, хотя и не к высшему ее эшелону. До войны он был вначале освобожденным секретарем парткома на крупном московском заводе «Калибр», а затем стал секретарем Ростокинского райкома ВКП(б). Известно, что секретари московских райкомов негласно по партийной номенклатурной иерархии приравнивались к секретарям обкомов средних областей.
Когда началась война, Жиленков был назначен членом Военного совета 32-й армии в звании бригадного комиссара
[144]
. Уже в октябре 1941 года он «пропал без вести», а потом объявился, живой и невредимый, в штабе Власова. Зная, с какой ненавистью немцы относятся к «большевистским комиссарам» (был приказ комиссаров и политруков в плен не брать, расстреливать на месте), Жиленков самозванно объявил себя… генерал-лейтенантом.
Военные контрразведчики обшарили и помещение на Викторияштрассе, 10, где в отделе пропаганды Верховного главнокомандования вермахта были кабинеты Власова, а также его сотрудников, и лагерь в деревне Дабендорф к югу от Берлина, куда перебрался власовский штаб и где находились курсы по идеологической обработке нескольких сот бывших бойцов и командиров Красной Армии. В этом же лагере издавались две газеты на русском языке: «Заря» для военнопленных и «Доброволец» — для вступивших во власовскую «русскую освободительную армию, или «хи-ви»
[145]
. Обыскали и небольшую виллу на Кибицвеге в берлинском районе Далем, которую немцы отвели Власову под жилье. Никаких следов…
