Да, эти берлинцы не подозревали, что всего лишь через несколько часов их ждут неслыханные испытания, страдания, потери и лишения. Каждого из них в отдельности и всю страну.
Но об этом не подозревали и десятки миллионов других людей, находившихся за тысячи километров от этой уютной террасы, миллионы соотечественников Александра Короткова.
Через несколько часов на головы многих из них обрушатся первые бомбы, первые снаряды и мины, кого-то поразят первые пулеметные очереди «мессершмиттов» и «фокке-вульфов», в кабинах которых будут сидеть вот такие же, как за соседним столиком, симпатичные молодые ребята.
Коротков рывком встал, бросил на стол несколько кредиток (продовольственные талоны от карточки кельнер отрезал еще при заказе), отодвинул недопитую кружку:
— Пошли, Борис. Посидели…
Война
После 15 июня все здравомыслящие сотрудники советского посольства
[97]
в Берлине, торгпредства, иных учреждений поняли, что нападения Германии на СССР следует ожидать если не с часу на час, то со дня на день. Потому что 14 июня было опубликовано печально знаменитое заявление ТАСС.
В исторической литературе последних десятилетий этот документ обычно трактуется как доказательство полной слепоты Сталина в отношении Гитлера и нацистской Германии. На самом деле, по убеждению автора, все обстояло как раз наоборот. На самом деле, заявление ТАСС проявление не слепоты, но определенного прозрения вождя, увы, к сожалению, запоздалого.
Заявление было пробным шаром, зондажем. Если бы Гитлер действительно не намеревался напасть на СССР, сосредотачивал войска у границы, чтобы самому отразить советскую агрессию или хотел таким образом оказать на Кремль давление с целью добиться каких-то выгод, или маскировал этим подлинный план вторжения на Британские острова, он, несомненно, должен был бы незамедлительно откликнуться на заявление ТАСС. Подтвердить в любой, но не вызывающей двусмысленности форме миролюбие Германии.
Этого сделано не было. Официальный МИД Германии ответил на заявление ТАСС полным молчанием. Более того, оно даже не было опубликовано ни в одной германской газете. То был тот самый случай, когда молчание, а точнее, умолчание красноречивее любых слов. Оно означало, что Гитлер уже не желает и говорить о мире. Даже для видимости.
Совсем недавно автор случайно обнаружил весьма авторитетное подтверждение своей точки зрения в книге Феликса Чуева «Молотов. Полудержавный властелин». (Москва, Олма-Пресс, 1999). Ближайший соратник Сталина рассказывал своему конфиденту: «За неделю-полторы до начала войны было объявлено в сообщении ТАСС, что немцы против нас ничего не предпринимают, у нас сохраняются нормальные отношения. Это было придумано, по-моему, Сталиным… Это дипломатическая игра. Игра, конечно. Не вышло. Не всякая попытка дает хорошие результаты, но сама попытка ничего плохого не предвидела… И это не глупость, это, так сказать, попытка толкнуть на разъяснение вопроса. И то, что они отказались на это реагировать, только говорило, что они фальшивую линию ведут по отношению к нам… Этот шаг направлен, продиктован и оправдан тем, чтобы не дать немцам никакого повода для оправдания их нападения…Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство». (Ук. соч., стр. 51–52).
Это было понятно всем в высшем руководстве СССР. В том числе и самому Сталину. Но даже теперь он отказывался верить очевидному. Потому что не мог признать себя обманутым, расписаться в том, что не так уж он всесведущ и дальновиден, так мудр и проницателен…
Возможно впервые в жизни Сталин ощутил свое бессилие перед неотвратимым ходом мировой истории, не желающей так же безропотно подчиняться его воле, повелениям и капризам, как подчинялось ему все на одной шестой земной суши. И это прорвалось внезапно в историческом всплеске, так несвойственном, казалось бы, человеку, чья придуманная им самим фамилия была производной от слова «сталь».
Уже после пресловутого заявления ТАСС В. Меркулов направил И. Сталину, В. Молотову и Л. Берии следующую записку:
«№ 2279/М
17 июня 1941 г.
Совершенно секретно.
Направляем агентурное сообщение, полученное НКГБ СССР из Берлина. Народный комиссар государственной безопасности СССР Меркулов
Основание: сообщение «Старшины» и «Корсиканца» № 4261 и 4262 от 16.VI.41 г.
Сообщение из Берлина.
Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:
1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время…
2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня
[98]
воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.
3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанции «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.
4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом, истребителей, находится уже на венгерских аэродромах…
5. Важные немецкие авиаремонтные мастерские расположены: в Кенигсберге, Гдыне, Грауденце, Бреславле, Мариенбурге, авиамоторные мастерские Милича в Польше, в Варшаве — Очачи и особо важные в Хейлигенкейле.
Источник, работающий в министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений «будущих округов» оккупированной территории СССР, а именно: для Кавказа назначен Амонн, один из руководящих работников в национал-социалистической партии в Дюссельдорфе, для Киева — Бурандт, бывший сотрудник министерства хозяйства, до последнего времени работавший в хозяйственном управлении во Франции, для Москвы — Бургер, руководитель хозяйственной палаты в Штутгарте. Все эти лица зачислены на военную службу и выехали в Дрезден, являющийся сборным пунктом.
Для общего руководства хозяйственным управлением «оккупированных территорий СССР» назначен Шлоттер — начальник иностранного отдела министерства хозяйства, находящийся пока в Берлине.
В министерстве хозяйства рассказывают, что на собрании хозяйственников, предназначенных для «оккупированной территории СССР», выступал также Розенберг, который заявил, что «понятие Советский Союз» должно быть стерто с географической карты».
Начальник I-го Управления НКГБ СССР Фитин».
Мудрый вождь, видно, нервничавший из-за отсутствия ответа из Берлина на сообщение ТАСС, явно сорвался и собственноручно начертал на этом документе поразительную резолюцию:
