К нему подползла молодая женщина.
– Управляющая у нас миссис Ренфелс, но она в очень плохом состоянии. Меня зовут Роза. Я здесь работаю.
– Послушайте, Роза, мне нужно узнать все о камерах видеонаблюдения, установленных в центре. Они есть везде? Если я выскользну из магазина, а кто-то смотрит на мониторы, он меня увидит? Возможно, террористы завладели системой безопасности. Это был бы логичный первый шаг.
– Я не знаю, есть ли камеры в коридорах, понимаете? Я хочу сказать… дело в том…
– Роза, сядьте. Сделайте глубокий вдох. Никакой спешки. Все будет замечательно.
– Хорошо. Камеры в основном установлены на пересечениях, и они направлены вдоль пассажей. То есть они не установлены через каждые двадцать пять шагов, вот что я имею в виду. Когда нас принимали на работу, нас провели по всему комплексу, и я побывала в диспетчерской. Картинки на мониторах такие, что детали рассмотреть нельзя, понимаете? Пассаж длинный, в нем много мест, погруженных в тень. Я бы не поднималась во весь рост. Если вы встанете, а кто-то смотрит на монитор, вас сразу же обнаружат.
– Отлично, просто отлично, – Рей задумался. – Ладно, – сказал он наконец, – я выползу отсюда и постараюсь оценить, что происходит. Уважаемые дамы, пожалуйста, оставайтесь здесь. Как правильно заметила Роза, если вы попытаетесь бежать, вас сразу же увидят.
– Рей, что ты собираешься делать? – спросила Молли.
– Ну, наверное, для начала надо порыскать вокруг. Не могу же я просто здесь сидеть.
– Рей, ты можешь просто сидеть здесь. Последуй своему же собственному совету. Оставайся здесь. Жди. Помощь обязательно придет.
– Все это я уже тысячу раз слышал во всяких дерьмовых местах. И помощь никогда не приходила. Я только выскользну отсюда и посмотрю, что к чему. А вы, милые дамы, сохраняйте спокойствие.
Рей медленно прополз вперед. Он осторожно высунул голову в дверь. Коридор был пуст, хотя повсюду виднелись следы поспешного бегства: брошенные сумки и пакеты, опрокинутые коляски, в некоторых магазинах были разбиты витрины. Рей не увидел ни трупы, ни стреляные гильзы. Но затем он услышал стоны, гомон голосов, звуки, которые издает толпа. Шум доносился из просторного атриума, открытое пространство которого было огорожено перилами. Уму непостижимо, но по-прежнему звучала веселая рождественская музыка, а в парке развлечений продолжали беспощадно мигать праздничные огни. Нет, это была не безмолвная ночь, а шумный день.
Рей осмотрел коридор в обе стороны, но ничего не увидел. Все говорило ему вернуться назад в магазин. Забаррикадировать двери. Переждать. Боевиков не может быть много, уже сейчас правоохранительные органы откликнулись по полной, скоро произойдет штурм, а когда разразится буря, лучше будет находиться где-нибудь подальше.
«Твою мать! – мысленно выругался Рей. – Я полагал, что навсегда покончил с этим дерьмом». В него много стреляли, очень много, и по большей части он ничего не имел против. Это было неизбежно, именно так он выражал свою необычную, могучую, в чем-то даже определяющую способность всаживать пулю туда, куда хочет, из любого положения, с любого расстояния, под любым углом и из любого оружия. Вот что делало его невидимой тенью по имени Снайпер. Другие активно использовали эту его способность, главным в жизни стал для него успех задания, каким бы оно ни было, и кто бы его ему ни поручил. И вот теперь Рей знал, что все это уходило глубоко в прошлое, через многие поколения людей, наделенных такими же способностями, кто в большей, кто в меньшей мере, но все они неизменно обладали сверхъестественным, скорее всего, аутистическим (а как еще это объяснить?) чутьем совмещать мушку и цель, порой обходясь даже без мушки.
Но… сейчас? Здесь? Рей рассчитывал, что наконец вернулся домой, навсегда освободившись от войны, однако война последовала за ним, и он понял, что не свободен. Только что ему поручили новое задание, и хотя у него ныли кости, а дыхание вырывалось тяжелыми спазмами, Рей чувствовал себя обязанным перед… ну, он разбирался в своем долге лучше, чем в тех силах, которые этот долг породили. Поэтому он двинулся дальше.
И снова, проверив коридор и не заметив никаких признаков движения, Рей осторожно выбрался за дверь и пополз вперед. Он держался у самой стены, рассудив, что это зона теней, и если только кто-то внимательно не следит за изображением, поступающим с одной определенной камеры, установленной в доброй сотне футов дальше по коридору, на пересечении с другим коридором, то все будет в порядке. Рей прополз мимо нескольких магазинов и понял, что там также находятся люди. Ловкие, везучие, сильные, молодые успели к выходам и выбрались на улицу.
Рей увидел впереди балкон, а за ним скопление всевозможных аттракционов, закрученные в сумасшедшие кольца рельсы, горки, желоб с водой, крутящиеся двухместные качели. Шум снизу усилился. Нужно было выяснить, что там происходит.
Рей скользнул вперед еще на несколько шагов, к самому краю балкона, на мгновение поднял голову, быстро посмотрел вниз и тотчас же снова спрятался.
Проклятье!
Первым делом, разумеется, в самом центре парка мертвый Санта-Клаус, восседающий на своем залитом кровью троне, уронив голову набок, неподвижный, словно сама земля. Он был настоящим властителем смерти. Вокруг его величества, уныло рассевшиеся вдоль дорожек, пересекающих парк во всех направлениях, скопились не меньше тысячи человек, сбившихся в плотную кучу. Большинство из них находились в состоянии шока. Рей сразу же догадался, что произошло. Вооруженные боевики двинулись от краев, стреляя направо и налево. Убив много человек, они добились мгновенного, проникнутого ужасом повиновения и погнали посетителей торгового центра вперед, собрав их в парке развлечений. Тысяча заложников, среди опор и столбов «русских горок», под огромным стеклом высоко вверху в форме озера Мичиган. У Рея не было возможности присмотреться внимательнее, но он предположил, что заложники окружены боевиками. По два боевика на пассаж, всего как минимум восемь человек, команда на каждую «реку» в этой причудливой топографии торгового центра: «Колорадо», «Гудзон», «Рио-Гранде» и «Миссисипи».
Низко пригибаясь, Рей пробрался вдоль ограждения балкона так, чтобы его не было видно снизу, и высунулся еще раз, чтобы посмотреть на боевиков. Казалось, он увидел свой кошмарный сон: небрежные позы, вульгарные пестрые арабские платки, свободно обмотанные вокруг шей, но в остальном джинсы, толстовки и кроссовки. У всех были «калашниковы» той или иной модификации, но с такого расстояния и за такое малое время Рей не смог определить, что это, «АК-47» или «АК-74». Боевики держали автоматы с дерзким изяществом молодых борцов за веру, непроизвольно подражая человеку с телеэкранов, которому поклонялись столько лет, сознавая, насколько грозно они смотрятся. Стройные, сексуальные, безликие, смертельно опасные: воины Востока, пришедшие на Запад убивать.
И Рей увидел, какую кашу они заварили. Его рассудок, привыкший к тактическому мышлению, сразу же оценил ситуацию. Те, кто успел укрыться на верхних этажах, так и будут там оставлены; они слишком напуганы, чтобы спуститься вниз, и, по сути дела, останутся за скобками уравнения. Молодые, шустрые, храбрые: им удалось бежать, они словно одержимые промчались мимо боевиков, выскочили на улицу в выходы первого этажа, поднялись наверх, нашли другие способы выбраться из центра или надежно спрятаться. Кто же остался? Слабейшие из слабых, самые беззащитные среди беззащитных. Старики. Маленькие дети. Отцы и матери, привязанные к своим детям.
