Книга Жарким кровавым летом, страница 128. Автор книги Стивен Хантер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жарким кровавым летом»

Cтраница 128

Оуни сумел вывернуться; он уйдет, у него в городе несколько очень толковых и умелых парней, он переведет куда-нибудь свои миллионы долларов и будет жить припеваючи где-то вдали отсюда. Ему не придется расплачиваться. Погибшие мальчишки из рейдовой команды округа Гарленд и их старый предводитель канут в историю с клеймом последних дураков, а человек, злодеяния которого они пытались прекратить и который оборвал их жизни, будет блаженствовать на вилле с плавательным бассейном где-нибудь во Франции, или в Мексике, или где-нибудь еще.

Эрл почувствовал, что ему снова совершенно необходимо выпить. Ему было очень плохо. Ощущение было таким, словно у него в горле застрял кусок стекла и больно режет при каждом вдохе.

Солнце ярко светило, его голова раскалывалась от боли, он нетвердо стоял на ногах с похмелья, был страшно голоден, потому что не ел больше двадцати четырех часов, а ощущение пустоты от того, что перед ним не осталось никакой жизни, и воспоминания о случившемся навсегда врезались ему в душу.

Он вытер пот со лба и решил, что пора ехать домой и попытаться как-нибудь собрать разбитую судьбу. И все же что-то не позволяло ему уехать отсюда.

Наконец Эрл понял: он должен еще раз увидеть это место.

Увидеть проклятый сарай.

Последний раз он видел его в ноябре, когда его уволили в отставку и он остановился здесь перед тем, как приехать в Форт-Смит, жениться и присоединиться к остальной Америке, спешащей навстречу большому послевоенному буму. Тогда он мало что почувствовал. Пытался что-то почувствовать, но ему почти ничего не удалось, и он знал, что следует попробовать еще раз.

Он прошел сквозь высокую сорную траву, поднявшийся ветер швырял пыль ему в лицо, с неба било горячее и неприветливое солнце, ощущение запустения висело, словно туман, над заброшенной фермой Суэггеров, где жили все мужчины из рода Суэггеров, а один из них умер.

Дверь сарая была полуоткрыта. Эрл прокрался внутрь. Пыль, паутина, запах сгнившего сена и древесной трухи. Сарай, если его оставить непокрашенным, будет гнить — так всегда говорил отец. Так оно и есть, и раз здесь нет отца, чтобы присмотреть за тем, чтобы сарай красили каждые два года, он сгниет напрочь, что он уже и делает. Воздух внутри был пропитан зловонием плесени и тлена. Древесина во многих местах казалась прогнившей: ударь ногой — и проткнешь насквозь. На полу валялись заржавевшие предметы сельскохозяйственного обихода: секаторы, газонокосилка, которой Эрл когда-то так часто пользовался, лопаты, мотыги, вилы. Тут же стоял покрытый толстым слоем пыли и ржавчины трактор. Стойла были пусты, хотя неистребимый запах навоза все еще продолжал чувствоваться.

Но Эрл сразу пошел туда, куда должен был пойти, — в дальний конец сарая, туда, где проходила толстая поперечная балка. Именно там повесился Бобби Ли. На деревяшке не осталось никакого следа от веревки, а на полу никакого следа от бочки, на которой он стоял, выполняя свою последнюю работу — завязать хороший тугой узел, — и которую в последний раз пнул, чтобы освободить свои ноги от поддержки, а себя от земного горя.

Он висел там, а веревка врезалась ему в горло, выдавливая из него жизнь, и он верил, что там, куда он уходит, ему будет лучше, чем здесь.

«Надеюсь, что так оно и оказалось, Бобби Ли. Я не сделал тебе ничего хорошего. Ты оказался первым из великого множества молодых людей, которых я подвел и которые расплатились за это своими жизнями». Их были легионы помимо Бобби Ли, целые взводы, начиная от Гуадалканала и кончая товарной станцией в Хот-Спрингсе, все те, которые доверяли ему и для которых он не смог сделать ничего, ровным счетом ничего хорошего, а только смотрел, как эти мальчики умирали.

В голову Эрла пришла заманчивая мысль. Он мог найти веревку и сделать то же самое, и это сразу решило бы много проблем для очень многих людей, прежде всего для него самого. Лица всех этих парней не будут вечно стоять перед ним (как это было до сих пор, за исключением моментов перестрелок) и не будут портить ему сон, еду, жизнь.

Но сегодня Эрл каким-то образом преодолел это искушение. У него сохранилось смутное воспоминание о том, как он, будучи в стельку пьяным, пытался выстрелить себе в голову в туалете в Вашингтоне и обнаружил, что забыл дослать патрон, — единственный случай за всю его жизнь, когда он нажал на спусковой крючок и удивился тому, что произошло.

У Бобби Ли не было такого везения. Он желал расстаться с миром, и никакая тайная часть его сознания не воспрепятствовала этому. Он оттолкнул бочку и покинул этот мир, ушел в лучший мир, где никакой пьяный отец не станет срывать на нем свой гнев и бить его, бить только для того, чтобы дать выход той ярости, что скрывалась в потаенных глубинах его собственного сознания. Второго октября сорокового года. Эрл находился тогда в зоне Панамского канала, в Бальбоа, на маневрах в джунглях, и испытывал превеликое удовольствие от этой имитации войны, его мозг был поглощен тактическими проблемами, местными неудобствами, необходимостью командовать своими людьми, беспокойством по поводу капитана, который, как казалось Эрлу, имел слишком большое пристрастие к бутылке...

Хотя нет. Не второго октября сорокового года. В этот день случилось что-то другое. Да, точно, что-то другое. Бобби Ли убил себя два дня спустя, четвертого октября сорокового года. Почему же он запомнил второе октября?

Ах да. Теперь он вспомнил: Карло Хендерсон сказал, что ограбление вагона с деньгами «Алкоа» произошло второго октября. Пятеро мужчин открыли стрельбу, убили четверых железнодорожных охранников на той же самой треклятой товарной станции и ушли безнаказанными, забрав с собой 400 000 долларов, которые очень быстро перешли в руки Оуни Мэддокса и, вероятно, должны были обеспечить ему безбедный остаток жизни.

Что-то из того, о чем он подумал, очень крепко зацепило Эрла.

Внезапно он забыл о пыльном сарае, где умер его брат и где не осталось ничего, кроме гнили и распада, и полностью ушел в размышления.

Должно быть, отец очень сильно избил Бобби Ли третьего или четвертого октября. Вероятно, он напился вдребезги, разозлился, забыл все на свете и избил мальчика так, что тот решил отправиться туда, где для него найдется спокойное место, какого не нашлось в этом мире.

Но почему четвертого октября?

А собственно, почему бы и нет? Если это должно было случиться, то случилось бы все равно, не в этот день, так в любой другой.

И все же Эрл не мог отогнать от себя этой мысли. Это случилось через два дня после самого знаменитого преступления последних лет. Его отец должен был все это время находиться в кордоне на дороге...

Ну и что из этого?

Действительно, почему отец не находился на каком-нибудь из дорожных постов? Украдено очень много денег, четверо убитых... Посты должны были оставаться на дорогах, самое меньшее, неделю. И все же среди всей этой заварухи отец находит возможность напиться, приезжает домой, находит своего младшего сына и срывает на нем самый страшный приступ своего гнева, избивает мальчика так, что тот решает: эта жизнь не стоит того, чтобы терпеть ее и дальше, и лучше раз и навсегда покончить со всеми страданиями.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация