«Мой отец знал эти земли. О чем этот факт говорит мне?»
Но чем больше Эрл обхаживал эту мысль, тем запутанней все казалось.
Отец знал эти земли. Что, черт возьми, это могло дать грабителям, злодействовавшим в Хот-Спрингсе, за пятьдесят с лишним миль отсюда? Он знал округ Полк, забытый Богом клочок земли, занятый по большей части заросшими лесом безлюдными горами, с несколькими жалкими городишками далеко на западе, почти на самой границе с Оклахомой. Что такого могло быть в округе Полк, что оказалось бы важным для этих людей?
Допустим, они могли скрываться в лесистых горах Уошито. Но в Гарленде и в Монтгомери тоже с головой хватает и лесов, и гор, и безлюдных мест. Для чего им могла понадобиться поездка сюда, в довольно отдаленный округ?
Эрл попытался восстановить в памяти все, что знал о том ограблении, что несколько месяцев назад рассказал ему старый Ди-Эй. Пятеро вооруженных людей (несомненная наводка изнутри, четыре убитых охранника) забрали огромную сумму наличными и исчезли без следа.
Он должен приложить к этому свое тактическое воображение. В конце концов, это же военная проблема. Тебе нужно покинуть район. Ты находишься за линией фронта, в тылу врага. На тебя идет охота силами всех полицейских агентств. Как ты сможешь это сделать?
Хорошо, очевидно, нужно уезжать. Но куда, как? Кордоны на дорогах уже расставлены. Значит, по дороге далеко не уедешь. Сесть на поезд? Нет, не будем смешить людей. Какие еще могут быть возможности? Допустим, ты никуда не уезжаешь. Допустим, ты где-то спрячешься на месяц, чтобы переждать розыск. В конце концов, у тебя здесь есть друзья, которые могут тебя спрятать. Но... чем дольше ты будешь здесь оставаться, тем больше вероятность того, что кто-то что-то заметит, кто-то кому-то что-то скажет, кто-то что-то увидит.
В таком случае остается лодка. Ты можешь воспользоваться лодкой. Добраться до реки Уошито, а там... И что дальше?
Это было интересно. Можно бежать на лодке, и очень вероятно, что полиция не станет перекрывать реку и озеро, поскольку уверена, что ты воспользуешься дорогой. Но... если плыть на лодке, то куда? Куда можно приплыть по Уошито? Наверно, разумнее всего было бы отправиться на юг, к Миссисипи, но Эрл даже не знал, соединяется ли Уошито с Миссисипи. К тому же таким путем попадаешь в равнинную часть штата, где...
Это ничего ему не давало. Просто бессмысленные предположения. Пусть даже они на самом деле воспользовались лодкой. Куда они на ней приплыли, каким путем воспользовались и кто может это знать сейчас, когда прошло целых шесть лет? И какое это все имеет значение?
Откуда-то издали доносился сухой скулящий звук. Звук настолько знакомый, что Эрл почти не замечал его. Он миллион раз слышал его на Тихом океане. Он всмотрелся в не успевшее потемнеть небо и наконец разглядел самолет. Серебряное пятнышко, медленно проползавшее в высоте, там, где еще сияли солнечные лучи, ярко выделялось на фоне начавшего темнеть неба. Правда, расстояние было слишком велико, для того чтобы идентифицировать марку самолета.
«Самолет», — сказал себе Эрл.
Они отправились куда-нибудь, откуда их могли забрать самолетом. Это предположение внезапно показалось ему очень разумным. Ты садишься в самолет, и ты свободен. В конце концов, это же сороковой год. Никаких радаров нет, потому что это все еще строжайшая военная тайна, и большие строгости военных лет еще не начались, поэтому система коммерческой авиации никем не контролируется, самолеты каждый день прилетают и улетают по неизвестным направлениям.
Они воспользовались самолетом.
Каким самолетом?
Их четверо. Все они имеют автоматическое оружие и, скорее всего, запас боеприпасов. У них имеется одежда, потому что они некоторое время жили здесь до напета, и они везут с собой свой трофей, месячную зарплату большого предприятия. Около полумиллиона наличными. Мелкими купюрами. В мешках, несгораемом ящике или какой-то еще таре. Вся эта наличность может потянуть, пожалуй, фунтов на сто. Эрл понятия не имел, сколько могут весить полмиллиона долларов мелкими купюрами, но в любом случае немало.
Итак: какой самолет?
Не «пайпер-каб» или еще какой-нибудь маленький самолетик наподобие тех разведчиков и корректировщиков, которых он насмотрелся во время войны. На таком, пожалуй, можно было бы отлично приземлиться где угодно, а вот взлетать с грузом слишком опасно.
Какой же вывод? Это наверняка был многомоторный самолет, достаточно крупный самолет, который мог свободно поднять пятерых мужчин, их снаряжение, деньги. Что-то, наподобие... «ДС-3»? Нет, слишком велик. Возможно, какой-нибудь двухмоторный «бичкрафт», вроде тех, которыми пользовались во время войны штабные начальники. Они никогда не появлялись в боевых зонах, зато позади линии фронта попадались то и дело. Тяжелые, медленные, низко летящие самолеты, зато надежные и способные приземлиться везде, где нашлось бы ровное место.
Идем дальше. Где ты посадил бы такой самолет?
Аэропорты, естественно, отпадают, потому что там будет полным-полно копов. Такой большой самолет нельзя посадить и на лугу возле фермы или в каком-либо другом населенном месте — это будет слишком заметно. Ночью это тоже нельзя сделать, потому что такая посадка будет слишком опасной.
Отсюда следует: ты должен найти просторную ровную площадку где-нибудь подальше от любопытных глаз, где-нибудь в дикой местности, в горах, хорошо укрытую и безопасную, такую, что вряд ли кто-нибудь наткнется на нее, хотя бы и случайно. В стороне от дорог, ферм, парка, вообще от всего на свете.
Где ты посадил бы самолет? И какое, спрашивается, отношение его отец-охотник мог иметь ко всему этому?
В голове Эрла зароились воспоминания. Сначала это были неясные, стертые образы из какой-то глубины памяти, где хранились события, определявшие его жизненный опыт. То, что вспомнилось, относилось к детству. Ему представилось какое-то отдаленное поле, желтое и округлое. Он находился там с отцом и несколькими другими мужчинами. Это был, наверно, год двадцать седьмой или двадцать восьмой, ему исполнилось лет двенадцать, а может, четырнадцать. Он слышал наставительный голос своего отца.
«Слушай внимательно, Эрл, — басовито рокотал стоявший рядом с ним мужчина, — потому что я не собираюсь повторять дважды. Ты должен смотреть на опушку. Олень-мул водится как раз на опушках. Он любит границу между открытым и закрытым местом. Он также любит, когда ветер дует с открытого места, чтобы он мог учуять, если кто-то на него охотится. Он ни за что не выйдет на полностью открытое место, особенно во время охотничьего сезона, поскольку знает, что на него охотятся. Не знаю откуда, но так оно и есть. Он очень умен, не то что некоторые люди. Его надо стрелять очень аккуратно, на самой опушке. Там ты его всегда найдешь на рассвете или на закате. Ты должен быть очень внимательным, потому что он двигается совершенно бесшумно, и ты должен быть терпеливым, ведь у него в мозгах нет ничего такого, что могло бы его отвлечь, а у тебя такого полным-полно, поэтому ты должен заставить себя сохранять полную неподвижность. Ты меня понимаешь, Эрл? Ты меня слушаешь, мальчик?»
