— Вы все знаете, что такое радиоразведка?
— Комедия с Фредом Алленом? — предположил кто-то.
— Нет. Это что-то балдежное! — откликнулся другой.
Раздались смущенные смешки.
— Не совсем так, — объяснил Эрл. — Это то, что получается, когда вы взламываете шифр какого-то другого парня. Или то, что вы можете сделать, если знаете, что другой парень взломал ваш собственный шифр, но не знает, что вы об этом знаете. Так вот, мы теперь получили шанс сыграть в небольшую радиоигру, вернее, телефонную игру. Мистер Ди-Эй знает все на свете хитрости, и он решил, что мальчики Оуни в лепешку расшибутся, чтобы разыскать нас. Он уверен, что они даже будут прослушивать телефонные линии мистера Беккера. Именно поэтому мы не используем телефонную связь. И, черт возьми, вчера Карло Хендерсон, переодетый фермером, отправился в центр города и, будь оно все проклято, на самом деле заприметил там бригаду телефонистов, возившихся возле большого щита, через который все линии управления окружного прокурора уходят на большую станцию «Белл». Значит, они его слушают. И поэтому у нас появляется определенный выбор. Во-первых, мы можем просто принять это к сведению и ничего не передавать по телефону. Вы понимаете, что это заставило бы их начать строить предположения насчет наших планов и распылить свои ресурсы, потому что, помяните мое слово, им больше всего на свете хочется заманить нас в засаду. А второе, что мы можем сделать, это снабдить их фальшивой информацией. Мы можем сказать, что, дескать, мы отправляемся в клуб Джо. Они кинутся туда перехватывать нас, а мы наедем на клуб Билла. Таким образом мы сможем провести акцию без всяких проблем. Мы, пожалуй, сможем проделать такую штуку два или три раза. Потом они поймут, что мы водим их за нос, и эта игра тоже закончится. Но есть еще один, третий вариант наших действий. Мы можем выдать информацию о том, что готовим налет на клуб Джо. Можете ставить сколько угодно, что они тоже подтянут все свои силы к клубу Джо. Им ведь так хочется задать нам трепку, ткнуть носами в дерьмо, а лучше всего убить некоторых из нас. Им хочется опозорить мистера Беккера и заставить нас разойтись по домам, не солоно хлебавши. Но тут вот какая закавыка. Мы знаем, что они знают. И поэтому не они застанут нас врасплох, а мы заманим их туда, а потом навалимся на них. Они думают, что надули нас, а на самом деле мы надуем их. Не они нас, а мы их заманим в засаду и дадим им хорошую трепку. Вам понятно?
Их лучшая операция провалится, власть и престиж Оуни Мэддокса и его бандитов-горцев будут иметь жалкий вид. Мы нашли на Малверн-авеню самое подходящее место для такой игры. Называется «Мэри-Джейн».
— Черт! — воскликнул Боб Билли, один из самых агрессивных членов команды, дорожный патрульный из Миссисипи. — Значит, мы все-таки повышибаем дурь из нескольких бедолаг.
Раздался дружный смех, послышались одобрительные восклицания.
Эрл дождался, пока шум утихнет.
— Отлично, — сказал он. — Все прекрасно и хорошо, но вы должны понимать, куда идете. Вы идете в настоящий бой. Не раз и не два получится так, что события выйдут у вас из-под контроля. Прольется кровь, в том числе и кровь некоторых из вас. Знайте, что будет именно так. Если это больше того, на что вы рассчитывали, когда заключали контракт, что ж, ничего не попишешь. Но я хочу провести голосование, причем тайное, чтобы никто не чувствовал давления. Я хочу, чтобы вы написали на бумажках «нет» или «да». Только одно из двух. Потому что мы не сможем сделать то, о чем я говорил, если не будем в это верить.
Голосование было единогласным.
21
— С ним покончено, — сказала графиня.
— А если нет? — ответил Бен.
— С ним покончено. Я знаю, что это так.
— А предположим, что нет? Он хитрый ублюдок, скользкий и башковитый. Он так или иначе выкарабкается. И узнает, что я говорил против него. И задумается об этом. И услышит о пустыне и строительстве, которое я веду там, и о моих планах. И прочитает какую-нибудь надпись на стене. Он знает, что, хотя я нахожусь в другом штате за две гребаных тысячи миль от него, наши дорожки очень даже здорово пересекаются.
— Не будь параноиком, дорогой.
— Кто такой параноик?
— Человек, который уверен, что все только и думают, как бы ему навредить.
— А так оно и есть. Все только и мечтают мне подгадить.
— Может, и мечтают, но не могут. Потому что ты умнее и быстрее и раньше всех все замечаешь.
Они бездельничали возле бассейна «Кантри-клуба» в Беверли-Хиллз, над сияющей, словно гигантская драгоценность, изумрудно-голубой водой, в окружении живых легенд кинобизнеса, их жен, их детей, их менеджеров, их помощников, их телохранителей. Графиня была облачена в белый эластичный купапьник а-ля Эстер Уильямс; ее ноги покрывал коричневый загар, полный бюст так и рвался на свободу, ногти на пальцах ног были ярко-красными.
Багси надел облегающие красные купальные трусики, являя миру чрезвычайно спортивную фигуру с играющей мускулатурой, большие кулаки и туго обтянутую материей его гордость — фантастически огромный член. Багси тоже был покрыт коричневым загаром, солнце неправдоподобно ярко сверкало на его набриолиненных волосах. Он походил на кинозвезду, он носил солнечные очки, подобно кинозвезде, и потягивал из высокого стакана пина-коладу, напиток кинозвезд.
Вирджиния отправилась в одну из своих поездок на восток, навешала каких-то престарелых родственников — по крайней мере, так она сказала. Честно говоря, он не имел четкого представления о том, где она находилась, но его даже радовало ее отсутствие, потому что она могла оказаться серьезной занозой в заднице. В последнее время она частенько раздражала его.
Графиня, по контрасту с Вирджинией, действовала на него успокоительно. Ее звали Дороти Дендайс Тэйлор Дифассио, причем последняя часть имени делала ее самой настоящей графиней, хотя графа она давно уже бросила. Она была одной из самых первых любовниц, которых Бен имел в Южной Калифорнии, благодаря своему титулу она обладала связями в Италии, и у них на пару было несколько безумных приключений.
— Именно поэтому мне нужен резервный план, причем срочно.
— Ты что-нибудь придумаешь.
— Я должен быть наготове. Сейчас он занят этим чертовым разгромом его заведений. Только об этом все и говорят. У него во владениях пришили двух крутых кливлендских парней, и теперь его поливают грязью во всех отделениях синдиката по всей стране. Он сейчас настолько слаб, что вряд ли справится с этим наездом. Но я его знаю. Он что-нибудь придумает и так или иначе, но выкрутится, вот увидишь.
— Ты слишком уж сильно превозносишь его, милый. Посмотри-ка, какой хорошенький!
Она указала пальцем на юного служителя при бассейне. Эти существа приезжали сюда со всех концов Америки, чтобы стать кинозвездами. Большинство проваливалось начисто, но некоторым удавалось достичь высокого положения прислуги в клубе. Они демонстрировали здесь свои тела и белокурые локоны, надеясь, что кто-нибудь из продюсеров остановит на них свой взгляд. Тот, которого заметила графиня, казался, однако, более упитанным, чем большинство остальных, и был скорее темным шатеном, а не блондином.
