— Так. Ну хорошо, а что станется с ними?
— С кем с ними?
— С неграми. После того как вы расправитесь с охраной, вам придется иметь дело с двумя сотнями заключенных и тридцатью пятью местными жителями, застрявшими в этой глуши за много миль от цивилизации. Вы затопите тюрьму двадцатифутовым слоем черной воды. А что станется с этими людьми?
Подумав немного, Эрл сказал:
— В чем-то вы правы. Но если бы во время войны мы забивали голову подобным, мы так до сих пор и не сдвинулись бы с места. Мы все еще торчали бы в трюмах десантных кораблей у берегов Гуадалканала.
— Разумеется, я вас понимаю. Вы привыкли мыслить именно так. Замечательно. Я это принимаю. Однако сейчас этого не должно произойти.
— Что вы хотите сказать?
— Не беспокойтесь, этим займусь я сам.
Эрл прищурился.
— Мистер Тругуд, мне это совсем не по душе. Вы говорили, что лучше всего чувствуете себя в кабинете за письменным столом. И вдруг вы хотите отправиться туда, где воздух будет насыщен летящим свинцом, где будет очень жарко. Любой, даже самый проработанный план не выдерживает первого же столкновения с неприятелем, и я уверяю вас, что то же самое может ожидать нас сейчас. Кто-то из ребят может получить пулю; возможно, это случится и со мной. Мне бы очень не хотелось, чтобы с вами произошла какая-нибудь неприятность. На работу такого рода вы не нанимались.
— Поверьте мне, сержант, я не герой. Я не буду совершать подвиги. У меня нет ни малейшего желания подставлять себя опасностям. Я с радостью удалюсь к себе в кабинет и стану ждать вашего звонка с сообщением, что все прошло хорошо. Но я должен привести в Фивы достаточно вместительное судно, чтобы утром оно смогло забрать всех, кто захочет покинуть эти страшные места.
— Если вы приведете в Фивы судно, этим поступком вы выдадите тамошним ребятам все то, что мы пытаемся сейчас провернуть. И нам незачем будет туда отправляться. Нельзя ли обойтись без этого? Невозможно убить одним выстрелом двух зайцев. Можно нанести жестокий, решительный удар в надежде, что дальше будет лучше, или можно вообще ничего не предпринимать. Вот как я считаю.
— Вы считаете это непреложной истиной, верно?
— Да, сэр.
— Я так и полагал. Поэтому мне пришлось хорошенько подумать, и вот что пришло мне в голову. Вы когда-нибудь слышали о «троянском коне»?
У Эрла шевельнулись какие-то далекие воспоминания. Что-то смутное, но определенно отложенное для дальнейшего использования вместе с умением определять поправку на боковой ветер при стрельбе из «винчестера» 30-го калибра и правилами регулировки темпа стрельбы из автоматической винтовки «браунинг» с помощью газоотводной трубки под стволом.
— Это что-то из далекого прошлого. Большой деревянный конь, внутри воины. Ребята в осажденном городе решили, что это дар. Лично я сжег бы этого коня прямо там, где он стоял. Вот как рассуждает простой сержант морской пехоты. Однако те ребята привезли коня в город, ночью воины выбрались из него и перерезали всем горло.
— Совершенно верно.
— Но мне почему-то кажется, что вы не собираетесь строить коня.
— Вы правы, сэр. Не собираюсь.
— Тогда что же вы построите?
— Я продумал все как нельзя лучше. Это будет баржа со строительным материалом. Для постройки сборной церкви. Один сердобольный священник вздумал заняться заблудшей паствой, затерявшейся в глухих болотах. Конечно, ребятам из Фив это совсем не понравится, но они не смогут сразу решить, как им быть. И никто не догадается, что из балок, брусьев и стропил легко собрать плоты. Таким образом, у негров появится возможность спастись бегством.
Эрл задумался. Замысел Тругуда ему совсем не нравился. С другой стороны, платить будет не он, так что по большому счету его предпочтения никого не интересовали.
— Похоже, вы настроены решительно, и я не вижу смысла вас отговаривать. Но должен предупредить вас, что утром мои ребята не останутся болтаться в Фивах, помогая неграм собирать плоты из кусков церкви. Мой план остается без изменения. Мы стремительно нападаем, сжигаем все дотла и убиваем всех, кто окажет нам сопротивление с оружием в руках. Затем освобождаем заключенных, взрываем дамбу и с первыми лучами солнца трогаемся в обратный путь. Мои ребята не из тех, кто станет помогать пожилым дамам подниматься на плоты. Это понятно?
— Да. Пора представителям негритянской расы учиться самим заботиться о себе. Наверняка кому-нибудь из заключенных придет в голову эта мысль. Я подниму баржу вверх по реке, причалю ее к пристани, а матросы на буксире вернутся в Паскагулу. Я всего лишь дам чернокожим шанс спастись. Это позволит мне спокойно спать ночью.
— Ну, поскольку это никак не связано с моими ребятами, поступайте, как вам угодно.
— Хорошо, Эрл. Вижу, вы меня поняли.
— Понял.
— Что ж, в таком случае не буду вас больше задерживать. Я возвращаюсь в Паскагулу, чтобы все подготовить. Это все, о чем я хотел с вами поговорить.
Эрл был совсем не в восторге от услышанного. Малейшее отступление от привычного напугает парней из Фив. Им достаточно будет усилить ночные патрули, укрепить охрану колонии, включить освещение или поставить дополнительные заграждения из колючей проволоки, и весь план Эрла окажется под угрозой.
— Что ж, делайте, что считаете нужным.
— Эрл, хочу сказать вам еще одно. Я очень горжусь тем, что мы задумали. Это правое дело. Я так рад, что вы нашли людей, готовых сражаться за него.
— Сэр, выбросьте это из головы. Мои ребята будут сражаться не за какое-то правое дело, а ради удовольствия. Большинство из них не испытывает никаких теплых чувств к чернокожим — если они вообще задумывались об этом, в чем я сильно сомневаюсь. Они согласились присоединиться ко мне потому, что это у них в крови. Они прирожденные стрелки. Одним из них уже приходилось бывать в деле, другим еще нет, но всем хочется отправиться в эту долину мрака и проверить себя. Только это их и волнует. Они не рыцари без страха и упрека. Мои ребята — это жесткие, крепкие старички, и, если вы попытаетесь представить их теми, кем они не являются, вас будет ждать огромное разочарование.
— Боюсь, то же самое можно сказать про все армии, которые сражаются за правое дело.
— Тут я вам ничем не смогу помочь, сэр. Для меня армия состоит из обычных людей, которые делают то, что считают правильным и нужным, и неважно, по какой причине.
— Пусть будет так.
Пожав Эрлу руку, Дейвис Тругуд направился к машине.
Эрл вернулся на крыльцо и проводил взглядом удаляющийся лимузин.
Больше терпеть он не мог.
Вскрыв телеграмму Сэма, Эрл подержал ее в руке и лишь затем развернул.
«Мистер Сэм, надеюсь, вы со мной. Господи, я надеюсь, что вы со мной».
Телеграмма гласила:
