Открутив крышку, Эрл вытащил шнур, уложенный в горлышко.
— Достаточно дернуть за шнурок, после чего надо сразу бросать фляжку. Держать ее в руках ни в коем случае нельзя.
Он дернул за шнурок, и где-то внутри фляжки спичка чиркнула по коробку, зажглась, воспламеняя свободно уложенные вокруг опилки, и через две секунды прожгла насквозь картонную трубку.
— Господи Иисусе! — воскликнул кто-то.
Фляжка вспыхнула адским огнем; пламя вырвалось наружу жутким цветком, ослепительно-белое, такое яркое, что у стариков заболели глаза и все были вынуждены отвернуться.
— Пламя прожигает все, что угодно. Фляжка плавится за десятую долю секунды. Горит целых пять минут, температура очень высокая, повсюду вокруг разбрасываются искры. Горит под водой, на ветру, просто горит и горит до тех пор, пока не прогорает полностью.
— Я всегда говорил, — заметил Чарли, — что ничто не сравнится с добрым старым ковбойским фильмом.
Глава 54
Сэм сидел в библиотеке медицинского факультета университета штата Техас в Остине, всего в нескольких милях от Нью-Браунфельса, и у него перед глазами заново возрождалась жизнь доктора Стоуна. Первые побеги робко появились в никому не известных медицинских журналах.
Самым первым из них стала статья «Определенная предрасположенность к распространению азиатского штамма Treponema pallidum» некоего Д. Гудвина, доктора медицины, опубликованная в 1936 году в «Канадском медицинском журнале». И тотчас же вслед за этим вторая статья: «Treponema pallidum: малайская разновидность». Она была напечатана в «Ланцете», английском медицинском журнале.
В обоих случаях информация об авторе была минимальной. «Доктор Гудвин занимается исследованиями в области медицины». Только и всего.
Однако если Дэвид Стоун, доктор медицины, канул в небытие, Д. Гудвин, доктор медицины, наоборот, процветал. Этот Д. Гудвин, доктор медицины, подобно доблестному рыцарю, вступил в схватку не на жизнь, а на смерть с Treponema pallidum, что бы такое это ни было. Полем боя стал весь земной шар. Где бы ни появлялась Treponema pallidum, Д. Гудвин устремлялся туда, чтобы ее изучать.
«Бирма: новый штамм Treponema pallidum».
«Treponema pallidum: разновидности южной оконечности полуострова Индостан».
«Влияние преходящих мутаций на характер распространения Treponema pallidum в африканских странах к югу от Сахары».
Д, Гудвин, доктор медицины, не прекращал работать, не прекращал писать. Он посвятил свою жизнь борьбе с этим неуловимым микробом или кем там еще, который отбрасывал мрачную тень на весь мир и был, казалось, вездесущим.
К 1941 году Д. Гудвин опубликовал тридцать одну статью; затем началась война.
Однако Д. Гудвин, доктор медицины, был непоколебим.
Он находил время писать в медицинские журналы, даже руководя частью номер 2809, занимавшейся исследованием тропических болезней.
Статья «Широкое распространение Treponema pallidum среди негритянского населения сельских районов штата Миссисипи» появилась в «Гарвардском медицинском журнале» в 1943 году, хотя теперь про автора было написано лишь: «сотрудник медицинской службы Вооруженных сил Соединенных Штатов».
Затем «Общие черты разновидностей Treponema pallidum, встречающихся в южных сельских районах Соединенных Штатов, и некоторых штаммов Борнео»; эта статья была опубликована в «Медицинском журнале» Чикагского университета.
Сэм сидел в просторном читальном зале. Он попробовал ознакомиться с содержанием статей, но для него это была китайская грамота. Сэм сидел за большим столом рядом со стеллажами. Зал был полон студентов; все напряженно работали, устремленные в будущее. За окном строгим часовым высился знаменитый небоскреб главного здания университета штата Техас.
Затем статьи закончились. Начиная с 1946 года больше не было ничего.
Сэм огляделся вокруг. Он чувствовал себя словно в святилище.
Обернувшись, Сэм увидел в двух столах от себя молодую девушку, которая сидела, сосредоточенно уставившись в толстую книгу с названием «Основы строения мозга», и пыталась читать ее с напряжением, граничащим с обреченностью.
Однако в ее внешности было что-то такое, что вселило в Сэма надежду.
— Мисс, — шепотом обратился он к девушке, — вы учитесь на медицинском факультете?
Та, оторвавшись от книги, посмотрела на него с обаятельной улыбкой. У нее на щеках были веснушки.
— Сэр, — милым тоном ответила девушка, — я уже перешла на третий курс.
— Очень хорошо. В таком случае, быть может, вы уделите мне минутку и поможете решить один вопрос.
С этими словами Сэм протянул свою визитную карточку. Девушка взяла карточку и мельком взглянула на нее.
— Понимаете, я совсем запутался. Я занимаюсь изучением карьеры некоего врача, замешанного в одном судебном разбирательстве, и пришел в библиотеку, чтобы навести кое-какие справки.
— Этот врач из Техаса?
— Нет, мэм. Можно сказать, он из Балтимора. Похоже, это в значительной степени успокоило девушку.
Судя по всему, она не хотела иметь никакого отношения к врачу из Техаса, тем более замешанному в судебном разбирательстве.
— Так вот, этот врач много печатался в специальных медицинских журналах, а для меня все это тарабарская грамота. Я ничего не смыслю в медицине.
— Понятно.
— Видите ли, во всех работах этого врача упоминается один термин. Я не знаю, что он означает — заболевание или что-нибудь еще. И возможно, это как-то связано с разделом медицины, который занимается изучением лучевой болезни. Последствия радиации и все такое. Вы ничего об этом не слышали?
— Ну, сэр, в настоящее время проводятся эксперименты с целью научиться при помощи радиации заставить гены мутировать в определенном направлении. Точнее я ничего не могу сказать, но, по-видимому, это одно из следствий работ по созданию атомной бомбы.
— Гм, — задумчиво произнес Сэм. — Интересно, как это можно связать с нашим вопросом. Ну да ладно. Вам знаком такой термин... э... как там... Treponema pallidum? Вы ничего не можете сказать о...
Однако миловидное молодое лицо исказилось в ужасе. Девушка начала кричать. В считанные мгновения подоспели сотрудники службы охраны университета; они вытащили Сэма из читального зала, прежде чем он успел натворить каких-нибудь бед, и продержали его до прибытия полиции Остина.
Глава 55
Все разговоры закончились. Старая вражда иссякла, пересуды о чужих неудачах потеряли свою привлекательность, технические подробности операции обсуждались так долго, что полностью утратили всякий смысл. Весь бурбон был выпит. Все перестрелки, знаменитые и никому не известные, доблестные и трагические, разобраны по косточкам; все великие стрелки подвергнуты детальному обсуждению и удостоились своей доли похвалы или критики. Героям возданы почести; трусы преданы позору.
