— О, я очень огорчен этим, — сказал Сэм, спеша закончить разговор и скорее двинуться в новом направлении.
— И я тоже очень огорчен.
— Значит, вашего отца больше нет в живых и я не могу получить у него показания.
— Верно, сэр, если только у вас нет телефонной связи с небесами.
— Что ж, в таком случае приношу свои извинения за то, что отнял у вас время. И позвольте поблагодарить вас за то, что сделал для нашей страны ваш отец. Вижу, он был выдающимся человеком.
— Благодарю вас, сэр. От штата Миссисипи отец не дождался ни одного теплого слова.
В сорок третьем году Фиванская колония перешла в ведение федерального правительства. Черт побери, что бы это могло означать?
Сэм был порядком озадачен. Насколько он помнил, нигде об этом не было сказано ни слова. Возможно, эта мелочь просто не заслуживала упоминания — временная мера, обусловленная войной, вроде склада боеприпасов, станции связи или вспомогательного полигона для подготовки каких-нибудь премудрых специалистов, например, стрелков бомбардировщиков, которым для отработки навыков требовалось много свободного пространства. А может быть, в Фивах обучали умению выживать в джунглях. Вполне разумное предположение. Например, туда могли привозить молодых летчиков морской авиации и преподавать им краткий курс выживания в джунглях, ибо непроходимый заболоченный лес в верховьях Яксахатчи ничуть не уступал тому, что могло ждать их на Тихом океане.
Задумавшись, кому можно было бы позвонить, Сэм в конце концов вспомнил про Мела Брашера, который в настоящее время был помощником конгрессмена Гарри Этериджа, ранее, до того как Гарри нашел применение своим талантам в Вашингтоне, Мел в течение нескольких лет был председателем окружного совета в Полке. Однажды в ночь после выборов Шерри, жену Мела, забрали в полицию за управление машиной в нетрезвом состоянии. Тогда Сэм позаботился о том, чтобы дело не было передано в суд и Шерри не лишили прав.
Так что Мел был перед ним в долгу; и вот сейчас Сэм решил получить причитающееся.
Ему удалось связаться с Мелом, не сразу, но все-таки достаточно быстро, и после обязательного обмена политическими сплетнями и вопросов о здоровье родных Сэм перешел к делу.
— Мел, я тут застрял с одним делом и хотел бы узнать...
— Сэм, только скажи слово. Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо. Как тебе рассказывать, долго или вкратце?
— Сэм, поскольку я в Вашингтоне, лучше будь краток. Мне нужно будет сделать еще пятьдесят звонков, а потом проследить, чтобы босс Гарри сегодня вечером попал на съезд организации американских ветеранов зарубежных войн в Силвер-Спринг.
— Мел, я пытаюсь выяснить, какое федеральное ведомство обосновалось в тысяча девятьсот сорок третьем году в тюрьме штата Миссисипи. По какой-то причине военные туда пришли и забрали все в свои руки. Я хочу знать, зачем им это понадобилось и когда они передали тюрьму обратно и при каких обстоятельствах.
— Тюрьму штата?
— Точнее, исправительную колонию. Для цветных. Она находится в верховьях реки Яксахатчи, в округе Фивы. Белому человеку в этих местах лучше не появляться.
— Не сомневаюсь, — сказал Мел. — Хорошо, Сэм, я попрошу кого-нибудь из своих ребят связаться с тобой. Когда тебе нужно получить ответ?
«Вчера!» — мысленно воскликнул Сэм.
— Чем раньше, тем лучше.
— Тогда я сразу же засажу своего паренька за работу.
Паренек, назвавший писклявым голосом свое имя, которое сразу же вылетело у Сэма из памяти, работал неторопливо, но зато дотошно. Он перезвонил лишь через два дня — нет смысла говорить, что для Сэма эти два дня стали сущим мучением.
После предварительных любезностей паренек — Гарольд, вот как его имя! — перешел к делу.
— Да, сэр, я проверил в министерстве обороны, и вы были совершенно правы: в Фивах действительно находилась воинская часть.
Сэм весь превратился в слух.
— Точнее, это была военно-медицинская часть. Я отправился в архив, назвал фамилию конгрессмена и поговорил с одним сотрудником. Как выяснилось, речь шла о некой части номер двадцать восемь ноль девять, занимавшейся исследованием тропических заболеваний. Наверное, эти люди изучали тропические болезни и искали методы лечения, поэтому им надо было находиться где-нибудь в джунглях.
— Понятно, — сказал Сэм, записывая информацию. — Очень хорошо. Что-нибудь еще?
— Само дело мне не показали. Я лишь упросил того сотрудника его просмотреть.
— Ага, — сказал Сэм.
— Да. Но кое-что мне все же удалось узнать. Этой частью номер двадцать восемь ноль девять командовал некий майор Дэвид Стоун. То есть доктор медицины, майор медицинской службы Стоун.
Сэм записал фамилию и звание.
— Но если вы надеетесь что-нибудь узнать у этого Стоуна, мистер Винсент, можете об этом забыть. Я проверил по данным министерства обороны и выяснил, что наш майор Стоун скончался в тысяча девятьсот сорок пятом году. Так что этот тупик.
— Скончался от чего?
— Сэр, я не знаю. Об этом не сказано, и никто ничего не знает. Вам нужно каким-то способом добраться до самих архивов.
Глава 18
В абсолютном мраке появилась трещинка, расширившаяся до потока ослепительного света. Кто-то открыл крышку «гроба». Эрл, находившийся в полубессознательном состоянии, никак на это не отреагировал.
— Ого, ну от него и вонь! Ни один нормальный человек так не воняет, это точно.
— Обдай его.
Не успел Эрл опомниться, как его ударила струя воды под большим давлением, отбрасывая его в сторону. Он съежился под ее напором, ибо струя била, истязала его, швыряла на грубый бетон. Вода обливала его с ног до головы, затем сосредоточилась на ягодицах, где было больше всего грязи, и долго врывалась в самые нежные и мягкие места, причиняя непрерывную мучительную боль.
Вода была такая холодная, что вскоре все тело Эрла забилось в неудержимых судорогах. Какое-то мгновение он никак не мог взять в толк, что происходит. Наверное, то же самое испытывает лунатик, когда, очнувшись от сна, обнаруживает, что споткнулся на верхней ступени и начал долгое и жуткое кувыркание вниз по лестнице.
Наконец струя иссякла. Грубые руки схватили Эрла и, вытащив из бетонной ямы, швырнули на землю. Эрл расправил затекшие члены, которые провели без движения бог знает сколько времени, и мышцы, распрямляясь, послали мозгу новые сигналы боли. Однако он, оглушенный, нисколько этому не обрадовался.
— Ты не находишь, что выглядит он препогано?
— Точно. Ни один белый человек до такого не опустится. Наверное, он не белый.
— Он не белый. Он грязный ниггер, вот и все.
— Ребята, обдайте его снова водой. И хорошенько. В первую очередь отмойте задницу от дерьма, а то мухи сойдут с ума от радости. Великан хочет, чтобы перед доктором он предстал чистый и вымытый. Доктор вколет ему, что надо.
