— На острове идет какая-то игра. Вас самого из-за нее дважды чуть не убили. Кто-то видит судьбу острова в том, чтобы он не был свободным и не был американским. Эта игра будет расширяться и разворачиваться, и, возможно, когда она достигнет вершины, американским парням вновь придется высаживаться с оружием на этот остров, чтобы вернуть его себе. Вы представляете, во сколько раз Куба больше Иводзимы?
— Черт знает во сколько.
Теперь заговорил Френчи:
— Мы вложили в это место большие капиталы. Много достойных людей расстались здесь с жизнью. Нашей крови в этой земле не меньше, а то и больше, чем чьей-нибудь еще. И мы имеем моральное право все это защищать. Сейчас на острове появились силы, которые намереваются похитить его у нас, сделать его чужим. А теперь предположим, что мы можем предотвратить эту беду в самом начале. Предотвратить при помощи одного-единственного выстрела. Вы согласились бы сделать этот выстрел в тридцать восьмом году, чтобы убить Гитлера? Или в сороковом, чтобы остановить Того
[45]
?
— Так всегда бывает, — сказал Эрл. — Чистенькие мальчики с дипломами колледжей что-то выдумывают и убеждают себя, что это единственно верный вариант. А потом находят простака с винтовкой, который должен осуществить их затею.
— Так бывает всегда, Эрл, — ответил Роджер. — На это нечего возразить. Но, как бы вы ни злились на нас, Эрл, вы должны признать нашу правоту.
— Подонки, — проворчал Эрл, ясно понимая, что у него не остается никакого выхода, кроме как взяться за их задание, пусть даже ему очень не хотелось делать что-либо в этом роде.
— Теперь вам решать, Эрл. Мы все еще можем успеть к самолету.
— Подонки, — повторил Эрл. — Везите меня в эту проклятую гостиницу. Я должен позвонить жене и снова заставить ее плакать.
27
— Видите ли, — объяснил Рамон Латавистада, — дело не в товаре. Я могу добыть товар. Я могу достать любой товар. Такой уж у меня талант. Извините, пожалуйста.
С этими словами он повернулся и приставил острие скальпеля к веку заключенного, которого звали Эктор. Эктор был прикован к стене в подвальном помещении здания Военной разведки, занимавшей в Гаване крепость Морро. Его забрали по рекомендации политотдела как известного агитатора, подрывного элемента, памфлетиста и близкого сотрудника «Куска Сала» — под таким псевдонимом Фидель Кастро фигурировал в досье разведки.
Но Рамон не вонзил скальпель в глаз, чтобы ослепить Эктора. Что это дало бы ему? Ничего. Лезвие проткнуло бы яблоко, хлынула бы кровь... Глаза чрезвычайно уязвимы для любого воздействия, а результат всегда бывает болезненным и приносит чрезвычайно много грязи.
Вместо этого он ловко повернул запястье и сделал в веке маленькую прорезь. Поскольку веко Эктора было приклеено пластырем, он не мог моргнуть, и кровь лилась ему прямо в глаз, создавая у него иллюзию, что он тонет в море собственной крови, и заставляя ожидать мгновенного наступления полной слепоты.
Эктор отреагировал совершенно правильно, заорав на чистейшем испанском языке:
— Айе-е-е-е-е!!!
— Тише, тише, мой друг, — ласково произнес Рамон.
— Вы можете достать товар, — сказал Фрэнки, глядя на эту сцену. — Под товаром, я думаю, вы подразумеваете контрабанду. Скорее всего, наркотики.
— Да, любые наркотики.
— В достаточном количестве?
— Да, у меня есть свои поставщики.
— Остается проблема сбыта.
— Ну... полагаю, решение этой проблемы тоже нетрудно отыскать. Меня гораздо больше тревожит вопрос импорта, защиты, разведки, политических союзов — словом, создания полноценного аппарата. Требуется квалифицированный человек, способный сформировать такую организацию. На эту тему, мой друг, я думаю, мы могли бы с вами плодотворно побеседовать.
— Айе-е-е-е-е!!! Прошу вас! Ради бога! Не надо больше, сэр!
— Тише, — прервал капитан, — твоя очередь еще не подошла.
— Мои глаза! О боже, мои глаза!
— Да, — подтвердил капитан, — твои глаза. Как бы то ни было, — он снова перешел на английский язык, которым владел совершенно свободно, — сеньор Карабин, я ни в коем случае не желаю разрывать отношения с уважаемыми людьми, которые руководят вашим бизнесом в Америке. Они имеют союзников, связи и полностью держат ситуацию под контролем. Они, похоже, умеют договориться с некоторыми группами в Мексике. Я полагаю, эта невероятно длинная граница должна казаться очень привлекательной: ее практически невозможно охранять. Но знающий человек не может не понять: мой путь намного лучше.
— Вы можете увеличить поставки?
— Конечно. Хотя потребуется некоторое время. Всему свое время. Сначала необходимо переправить несколько мелких пробных партий, чтобы удостовериться в надежности канала. Но даже на данном этапе хорошо видно гения этого бизнеса. Фунты отправленного товара легко превратить в сотни фунтов. От малого к большому. Доходность предприятия просто поразительная. Стоит только человеку попробовать, и он уже не сможет отказаться. Что же касается женщин, то они сделают все, что угодно, лишь бы удовлетворить свою потребность в наркотиках. Все, что угодно. Вы меня понимаете? Я говорю также и о красивых женщинах. Это просто поразительно.
Он снова повернулся к Эктору, точно так же приставил острие к веку и сделал еще один маленький надрез. Результат оказался именно таким, какого он ожидал. Эктор больше не мог переносить боль и ужас. Он обгадился. Мускулы у него на руках напряглись, как веревки. Он бился и визжал, полностью утратив контроль над собой.
— Тьфу, — фыркнул Фрэнки, — они что, всегда обделываются? Этот парень навалил целую тонну.
— Трудно сказать заранее. С некоторыми бывает так, с некоторыми иначе, и не угадаешь, пока это не случится. Хотя язык развязывается у всех без исключения. Никто не в состоянии вытерпеть страх лишиться глаза, вынести боль, унижение, собственную беспомощность. Это всегда действует. Это всегда действует, не так ли, мой друг Эктор?
— Прошу вас, сэр. Прошу вас, нет, умоляю вас. Я вам скажу все, что знаю.
— Я знаю, Эктор, что ты скажешь. Но я еще не готов заняться тобой. Если хочешь, можешь как следует задуматься о боли и тьме. Но я все равно могу ослепить тебя, просто в наказание за твое очень-очень плохое поведение. То есть даже после того, как ты мне все подробно расскажешь.
Он поднял скальпель, и Эктор заорал уже совершенно отчаянно, даже неправдоподобно.
— Вот, посмотрите, — сказал по-английски капитан, обращаясь к Фрэнки. — Как это действует! И впрямь удивительно.
— А? О да, да, вы правы. Да, это клево, факт. Но мы ведь говорили о телочках? Знаете, с этим товаром в Америке можно широко развернуться. Это будет та же самая порнуха, но в цвете. Высококачественные, четкие, большие картинки на глянцевой бумаге. И вам, конечно, не надо объяснять, не только сиськи, но и всякие письки и попки, открытые, закрытые — в общем, все со всех сторон. А там, глядишь, будем показывать, как трахаются. Когда мы запустим такое, зеленые на нас прямо посыплются. Мы с этого кое-что поимеем, уж поверьте мне.
