— Да, моя милочка, ваш жених совершенно прав. Надо осмотреть и другие места, чтобы не снимать жилье с бухты-барахты. Я повидала такие случаи.
— У вас есть еще кандидаты?
— Нет, моя милочка, пока нет, так что не спешите.
— Дорогая, мы сегодня посмотрим еще какие-нибудь дома?
— Да. Ну ладно, я позвоню вам позже, миссис Райан. Спасибо вам большое.
Они спустились вниз и сели в машину.
— Так, давай посмотрим, я думаю, что следующий дом, который мы увидим...
— Холли, может, мы остановимся пока на этом? Мы посмотрели дом, он нам понравился, давай теперь подумаем, что и как.
— Бад!
— Просто я... Я не знаю, Холли. Просто... я вдруг почувствовал, что все это не по мне. Ты могла бы в пятницу переехать в этот дом и что дальше? Может быть, я к этому времени еще не буду готов, кто знает?
— Бад!
— И, Холли, эта женщина говорила о Лэймаре, который пристрелил твоего мужа. Раскроил ему череп. А ты даже глазом не моргнула. Ты интересовалась только тем, насколько этот дом удобен и сколько стоит его снять. Этот мерзавец убил твоего мужа, чуть было не убил меня, перебил массу народа, а ты не чувствуешь никакой ответственности. Ты, наверное, вообще не человек.
— Ты что, вообразил себя всевышним? Ты ни разу не вспомнил о Лэймаре, когда регулярно трахал меня после этого происшествия. Ты не только не вспоминал о Лэймаре, ты, кажется, ни разу не помянул добрым словом и Теда Пеппера.
— Холли, я только хочу сказать...
— Бад, я хочууехать из трейлера.
— Прости меня, Холли.
Ее лицо сморщилось, словно от боли.
— О, Бад, мне нужен мой, мой собственный дом. Пожалуйста. Тебе же не обязательно переезжать. Просто помоги мне переехать. Ну, пожалуйста.
— Холли.
— Просто скажи: «Да». Сделай для меня хотя бы эту малость. Тебе не обязательно надо ехать вместе со мной. Но у тебя будет место, куда ты сможешь приходить. Подумай, какие наслаждения тебя там ждут.
Под словом «наслаждения» Холли понимала секс.
— О, Холли, ну если это сделает тебя счастливой...
Она взвизгнула от восторга и приникла к нему в долгом поцелуе. Оторвавшись от него, она побежала звонить миссис Райан.
* * *
После ленча он наконец сумел уйти от Холли и быстро поехал в Эннекс, чтобы посмотреть, что там происходит, и вообще, что новенького носится в воздухе. Кроме того, его ложь Джен несколько больше станет похожей на правду. На командном пункте было почти безлюдно. В диспетчерской за рациями сидели в полном бездействии какие-то сотрудники. За компьютерными терминалами расположились гражданские люди и тоже ничего не делали. В помещениях не было видно ни одного слоняющегося рейнджера.
— Какие новости? — спросил Бад у диспетчера.
— Никаких, Бад, мы собираемся ждать, когда этот Лэймар снова проявит себя, будем надеяться, что тогда нам улыбнется счастье.
— Интересно, сколько народу он убьет в следующий раз? — задумчиво проговорил Бад.
— Бад, Бад! А ну-ка неси быстрее сюда свою задницу! — крикнул кто-то из внутреннего кабинета.
— Что за чертовщина там происходит? — спросил Бад.
— Не надо ходить туда, Бад. Честное слово, лучше не надо. Я никогда не видел его в таком состоянии. Он совсем плох.
— Ну, тогда я...
— Бад! Ты идешь или нет?! Давай сюда, черт тебя подери!
Речь была смазанной, в тоне сквозило отчаяние.
— Что еще за дерьмо, — сказал Бад и вошел в кабинет. Там царил разгром, словно в кабинете произошло стихийное бедствие. Повсюду валялись бумаги, компьютерные распечатки, какие-то книжки. Перед лейтенантом Гендерсоном стоял бумажный стаканчик, до половины заполненный пахучей жидкостью.
Старый коп воззрился на Бада. В обычном состоянии его лицо своей морщинистостью и цветом напоминало чернослив под соломенной крышей волос. Теперь же его лицо было почти румяным — под действием все того же знаменитого на всю оклахомскую полицию бурбона. От него несло чем-то непотребным. Подбородок все время стремился упасть, но он силой воли сохранял его прежнее положение, что давалось отнюдь нелегко. Старин постоянно моргал, вглядываясь в неведомые темные дали.
— Бад, выпей со мной. Всего по одной. Это принесет нам пользу. — На его лице промелькнула нехарактерная для него сентиментальная улыбка.
— Не могу отказаться. — Бад глядел, как старик наливает виски в другой бумажный стаканчик, извлеченный из ящика стола.
Бад отхлебнул виски. Огонь, воспоминания и шум в голове — все вместе.
— Это доброе виски, лейтенант.
— Бад, меня хотят выгнать со службы.
— Мне очень жаль, лейтенант.
— Черт бы побрал их темные делишки. Я был нужен почти сорок лет, но теперь я высох, состарился, и мне, старому Си Ди, можно показать на дверь.
— Мне действительно очень жаль, лейтенант.
— Поссать я хотел на твою жалость, — сказал старин, снова наливая себе виски. Он залпом выпил еще унцию огненной жидкости. — Это была моя идея. Я привел массу аргументов «за». Вся эта трата времени. Вся эта возня обошлась штату в пятьсот тысяч долларов, но я сумел уговорить босса — моего, да и твоего тоже, — что это мероприятие поднесет им Лэймара Пая на блюдечке.
— Но оно не поднесло.
Старый сыщик пустыми глазами уставился в пространство.
— Черт, что я сделал не так? Что я упустил?
— Лейтенант, я не детектив. Я всего-навсего дорожный патрульный полицейский.
— Будь оно все проклято, Бад. Детективов больше нет. Я — последний. Все эти столичные расфранченные мальчики, все эти штучки из ФБР — это никакие не детективы. Это — клерки, чиновники. Они осматривают место преступления, они занимаются радиоперехватом, опрашивают свидетелей и все записывают. Но они не занимаются детективной, розыскной работой. Никто из них не умеет этого делать. Никто.
Голова старика безвольно наклонилась вперед, нижняя губа отвисла. Он тяжело дышал, пропуская воздух через рот, и, кажется, все силы его уходили на то, чтобы сохранить сознание. Глаза его закрылись, но потом внезапно, как у ящерицы, открылись вновь.
— Послушай, что я думаю об этом деле, и рассуди, что я сделал неправильно. Я вижу эту проблему так. Они всегда едут к таким же, как они сами. Едут. Это первейший принцип, ясный, как жаркий летний день. Он может поехать только в какое-то преступное сообщество. Он пойдет туда, где его спрячут и где ему помогут. Мы проверили группировки рокеров, но там его не оказалось. И тут мы занялись этими проклятыми протекторами. Так мы ограничили число возможных исходов примерно до двухсот. Он долженбыл оказаться там, где мы его искали. Должен был. Что я мог упустить?
