Глава 23
Животные!
Зоопарк!
Взгляд Оделла блуждал по стенам, увешанным экстравагантными изображениями, задерживаясь то на одном, то на другом из них.
Чудо!
Это лев, а это птичка.
* * *
Большая птичка и змея. Тигр. Р-р-р-рррр! Тигр злой. Медведь. У-р-р-р-хххх!
* * *
Он начал подражать рычанию зверей, дрожа от восторга. Так много разных животных. Картинки тронули что-то почти забытое и несвязное в пластах его памяти. Это было очень давно. Он был тогда совсем маленьким, и мама взяла его на ферму миссис Бин и разрешила ему поиграть с козами. Оделл запомнил скопление коз вокруг, забавные звуки, которые они издавали, их густой животный запах и влажную мягкость их языков, облизывающих его лицо. Он слышал голос мамы: «Смотрите, я никогда не видела, чтобы он так улыбался».
Потом они вернулись домой, а там был папа. Папа был злой. Папа всегда бил Оделла.
«Этот чертов дурак, безобразный, как дерьмо, безмозглая скотина» — так кричал папа и бил Оделла Ремнем, а мама плакала. Оделл никогда не плакал.
Дверь открылась.
* * *
Бад задержался в дверях, взялся рукой за дверную ручку и был удивлен тем, что дом не на замке. Бад вступил в маленькую темную комнату, пропахшую табачным дымом, дезинфекцией и потом.
Его окружал необычный покой и полная тишина. Создавалось впечатление, что он пришел в молельню. Он несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к тусклому свету, стоя на пороге дома. Глазами он быстро пробежался по стенам, увешанным странными восточными картинками в китайском стиле. Он что, попал еще в один музей, уже второй за сегодняшние сутки? Змеи, на стенах было много змей, странных, стилизованных зверей, разукрашенных прихотливым орнаментом и невероятно мускулистых. Они одновременно были простыми символами животных и в то же время выглядели удивительно живыми. Глаза этих зверюг яростно пялились на него со стен. Он услышал дыхание, приглушенный звук радиоприемника и посмотрел, где находится источник света. Он увидел полуоткрытую дверь, которая вела в помещение, разительно отличающееся от того, где он теперь находился. Та комната была ярко освещена и напоминала операционную. Он видел распростертое на столе полуголое белое тело какого-то человека. Еще одна фигура склонилась над ним, руки ее в окровавленных латексных перчатках держали какое-то приспособление, Бад догадался, что это татуировальная игла. В проходе в позе дремлющей собаки сидела еще одна человеческая фигура.
Бад оглядел все это и произнес:
— Скажите, я...
В этот момент он необычайно ясно увидел перекошенное и озадаченное лицо Оделла Пая. Оделл бессмысленно улыбался, язык высунулся у него изо рта. В самой середине лица, прямо перед носом чернел страшный провал. В глазах проглядывало простодушно-глуповатое выражение молоденького мальчика, впервые в жизни хлебнувшего спиртного.
Бад посмотрел на Оделла, все его инстинкты моментально проснулись, и он понял, что ему угрожает нешуточная опасность.
Казалось, это мгновение длилось вечность. Потом тишина взорвалась.
Оделл зашевелился. Он извлек откуда-то ружье, но и Бад инстинктивно выхватил из кобуры свой командирский «кольт» и снял его с предохранителя. Они с Оделлом выстрелили почти одновременно.
Вспышки ярко осветили комнату. Змеи изогнулись и дернулись в ослепительной белизне этого света. Бад не был ранен и не знал, ранил ли он Оделла — в этом он сомневался, так как толком не успел прицелиться и стрелял с одной руки. Он стрелял, подчиняясь слепому инстинкту, не раздумывая ни минуты, нажав на спусковой крючок еще семь раз, полностью разрядив револьвер. Выстрелы слились в очередь, словно Бад стрелял из автомата. Но, как известно, стрельба из автомата никогда не бывает прицельной. Это Бад понял по тому, что в помещении взметнулась пыль от рухнувшей с потолка штукатурки, на стенах обнажилась кладка. Бад видел все фрагментами в свете частых вспышек. Когда патроны кончились, он яростно выругался: какой же идиот не считает выстрелов, чтобы подготовить оружие к перезарядке и перезарядить его, не прекращая стрельбы.
Он, согнувшись, вбежал в комнату, доставая полный магазин из подсумка на поясе, вставил обойму в пистолет, дослал патрон и снял пистолет с предохранителя, изготовившись снова открыть огонь. Он укрылся за конторкой, которая прямо у него на глазах рассыпалась на куски. Он видел, как от выстрела в пыль разлетелось стекло и осколки полетели ему в лицо. Он, моргая, упал на спину. Боли он не почувствовал и трижды подряд выстрелил в направлении вспышек, на втором выстреле ему показалось, что кто-то взвыл. Оделл исчез. В воздухе густой пеленой висел дым. На какой-то момент наступила тишина.
Из открытого дверного проема с грохотом вывалился разукрашенный в синий цвет маленький тщедушный азиат. Бад прицелился в него и чуть было не застрелил, но не стал этого делать, а вместо этого сам прыгнул в проем. Он увидел там изготовившуюся к бою пригнувшуюся фигуру Лэймара Пая. Лэймар умело держал пистолет двумя руками и был готов к перестрелке, но Бада он, очевидно, пока не видел.
Как следует прицелиться Бад не смог, было слишком темно, поэтому он просто направил дуло пистолета в направлении того немногого, что ему удалось разглядеть, и трижды выстрелил в Лэймара. Оставив один патрон в патроннике, он перезарядил пистолет.
Он прекрасно понимал, что, ведя огонь, он выдает свое местоположение. Если Лэймар не ранен или ранен не опасно, то через секунду он ответит огнем. Поэтому Бад метнулся влево, уперся спиной в стену и, скользя по ней, на ощупь нашел дверь, в которую и скользнул.
Темноту вспарывали вспышки выстрелов. Стреляли и Оделл, и Лэймар. Оделл совершенно точно был жив и, может быть, даже не ранен. Конторку, за которой только что прятался Бад, Оделл и Лэймар буквально превратили в решето. Он слышал, как у Лэймара звонко щелкнул пистолет — у него кончились патроны. Вслед за этим раздался полный гулкий звук. Ясно, Оделлу сейчас тоже придется перезарядить оружие. Он совершенно не видел Лэймара, но ориентировался по вспышкам выстрелов Оделла. Он направил пистолет туда и нажал на спуск, выстрелив снова три раза. Стреляя, он пытался изгнать заползшего в его сердце демона страха. Этот страх взялся неизвестно откуда и нашептывал ему на ухо:
«Какой же ты дурак! Почему ты приперся сюда один без поддержки? Даже без рации. И зачем ты стрелял, как новобранец, сразу истратив всю обойму?» Он снова услышал крик, отбросил пустой и бесполезный револьвер и выхватил из наплечной кобуры новенькую «беретту».
— О-о-о-ооохх! О-о-о-ооохх! — слышался гортанный плач. Это был Оделл, который громко и жалобно стонал от боли.
— Черт, мальчик, полежи пока, — крикнул в ответ Лэймар. В его голосе прозвучала неподдельная мука. — Эй, мистер, кто ты такой, чтоб ты сдох? Какого дьявола ты стреляешь? Если ты не коп, мы не причиним тебе никакого вреда!
Бад молчал. Скажи он сейчас хоть одно слово, Лэймар немедленно выстрелит в направлении звука его голоса.
