Книга Сезон охоты на людей, страница 78. Автор книги Стивен Хантер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сезон охоты на людей»

Cтраница 78

– Там, в мире, никому нет дела до героев.

– Ну так он все равно должен держать голову высоко. Это...

– Ты хотя бы знаешь, для чего все это затевается?

– Да.

– И для чего же?

– Я не могу об этом говорить. Дело засекречено.

– Нет, только не надо всего этого дерьма насчет русского снайпера. Это все для дураков. Ты знаешь, для чего все это устраивается на самом деле?

– Не пойму, о чем ты говоришь.

– Это просто соревнование.

– Что-что?

– Соревнование, – повторил солдат, уставившись в лицо Донни мрачным злым взглядом.

– Какое такое соревнование?

– Снайперов.

– Ничего не понимаю.

– В шестьдесят седьмом году один ганни по имени Карл Хичкок отправился домой с девяносто тремя убитыми. До сих пор его никто не догнал. А теперь появляется этот парень, Суэггер. До той штуки, которую вы устроили в долине, за ним числилось с полсотни человек. Там у него прибавилось сразу тридцать с лишним трупов. Я слышал, что он за один раз догнал аж до восьмидесяти семи. Теперь, если он добудет еще шестерых, то он сравняется с Хичкоком. А если уложит семь человек, то станет чемпионом. Для меня все это не значит ни хрена, и для всего мира это не значит ни хрена, зато, да будет тебе известно, для этих поганых кадровых это значит, что ты высунулся на голову дальше всех остальных и закончишь службу не просто долбаным сержант-майором, а комманд-сержант-майором всего Корпуса морской пехоты Соединенных Штатов. Ну и что из того, что пара солдат пропадет ни за цент? Зато ты сможешь прибавить на свой счет еще несколько трупов. Кому до этого какое дело?

– Это все дерьмо, – ответил Донни. Он посмотрел на нашивку на мундире своего противника – его фамилия была Махоуни – и тут же вспомнил другого Махоуни, еще одного парня из колледжа, который всегда пер напролом, ни с чем не считался, все время залетал по 15-й статье, озлобленный, во всем разуверившийся и отчаянно стремившийся только к тому, чтобы выбраться отсюда.

– Это вовсе не дерьмо. Это форма существования военной культуры, если ты когда-нибудь слышал о такой.

– Я шлялся со Суэггером по кустам целых шесть месяцев. Я никогда, никогда не замечал, чтобы он придавал убийствам какое-то значение. Я записывал каждого убитого в книгу, как полагается по уставу. Я обязан делать это, таков закон. Офицер, командующий снайперами, ведет учет убитых. Я записываю только то, что вижу своими глазами. Суэггер ни разу не просил меня приписать ему хотя бы одного или двоих убитых. Он ни во что не ставит все эти подсчеты. А если уж говорить о тридцати семи достоверных, то у него было при себе восемьдесят патронов, из которых он расстрелял семьдесят пять. Не мог же он все остальные просадить мимо. Ни о каких рекордах и речи быть не может. И все, что ты наговорил, это куча дерьма.

– Ему просто нравится убивать. Послушай, парень, он наверняка любит нажимать на этот маленький спусковой крючок и следить за тем, как какой-то желтомазый валится замертво. Это означает стать чуть ли не самим Богом. В этом есть какая-то психическая патология, ты...

Донни с силой ударил его по левой стороне лица. Это было очень глупо. Через считанные секунды его повалили, прижали к полу, кто-то пнул его по голове ногой, и из глаз посыпались звезды. Он отбивался и кричал, но на него сыпались все новые и новые сокрушительные удары, он чувствовал, как множество рук прижимало его к полу и его продолжали бить. Но в конце концов кто-то оттащил его противников. Конечно же, это был пацифист Махоуни.

– Эй, уймитесь, – кричал Махоуни. – Парни, если сюда припрутся контрактники, то нам конец!

Голова Донни гудела. Кто-то на самом деле здорово врезал ему.

– Вы засранцы, – сказал он. – Вы долбаные засранцы, плаксивые младенцы, решившие впустую похоронить вашего приятеля только ради того, чтобы лишний раз почувствовать себя жертвами. У вас нет ничего, о чем стоило бы пожалеть. Вы сделали это. Вы все из чистого золота.

– Ладно, ладно, – перебил его Махоуни, прижимая ладонь к стремительно надувавшейся на скуле опухоли. – Ты врезал мне, они врезали тебе, так что будем считать, что мы в расчете. Незачем кому-нибудь из штаба слышать об этом.

– Парень, моя гребаная голова зверски болит, – сказал Донни, с усилием поднимаясь на ноги.

– Но ведь ты же никому не скажешь, правда, Фенн? Это все из-за нервов. Нас всех поставят раком, если ты кому-нибудь скажешь.

– Иди в задницу, – ответил Донни. – Моя голова чертовски болит.

– Найдите ему аспирин. А хочешь пива? У нас есть немного вьетнамской дряни, но думаю, что где-то заначена пара-другая «Будвайзера». Дайте ему «буд». Хороший холодный «буд».

– Нет, я уже в порядке.

Он посмотрел на них и увидел только темные лица и светящиеся белки глаз.

– Знаете что, давайте забудем обо всей этой ерунде, но только проследите, чтобы он... – Физерстоун все так же неподвижно, словно зомби, сидел на своей койке, – чтобы он завтра был в порядке. Ладно? Если он там сваляет дурака, то его не зацепит, его убьют насмерть.

– Да, Фенн, будь спокоен, никаких проблем.

– И еще, парни, позвольте мне кое-что сказать вам. Вы уже выколотили из меня дерьмо, так что теперь послушайте.

В полумраке несколько пар глаз сверкнули на него гневом, но большая часть присутствовавших смотрела в сторону. Было жарко и густо воняло потом, пивом и марихуаной.

– Вы, парни, имеете право говорить, что Суэггер психопат, что он любит убивать, и всякую прочую чушь. Ладно, отлично. Но вам приходилось обращать внимание на то, что в нас не стреляют и что на наши патрули никогда не нападают? Вы замечали, что у нас по целым месяцам нет боевых потерь? Вы обращали внимание на то, что все наши раненые пострадали от мин-ловушек, которые почти никогда не наносят смертельных ранений, и что на вас не устраивают засад? Засад не было уже многие месяцы, возможно, даже несколько лет. А знаете почему? Может быть, потому, что они любят вас? Или вы думаете, им известно, что вы все убежденные пацифисты, курите дурь, показываете пацифистские знаки и ваша любимая фраза: дайте миру шанс? Неужели поэтому?

Никто не ответил. Его голова на самом деле изрядно болела. Ему крепко заехали. Перед глазами все расплывалось.

– Нет. К вам все это не имеет никакого отношения. Ради вас никто и почесаться не захочет. Нет, это из-за него, Суэггера. Из-за того, что и северовьетнамцы, и «Виктор Чарльз» боятся его. Они боятся его прямо-таки до смерти. Вы говорите, что он психопат, но каждый раз, когда он убивает одного из них, вы извлекаете из этого выгоду. Вы живы. И будете жить дальше. Все время, которое вы спокойно выживаете здесь, дарит вам он, обдирая в кровь задницу о колючие кусты. Он ваш ангел-хранитель. И его всегда будут презрительно называть убийцей, человеком с ружьем, в то время как вы, парни, пользуетесь роскошью пачкать ваши изящные маленькие ручки. Он всегда будет отверженным из-за того, что убивает. Он берет на себя ответственность, он живет с этой ответственностью, а вы, засранцы, не стоящие и цента за пучок, вы благодаря этому вернетесь в мир, и все, на что вы способны, это называть его психопатом. Парни, вы когда-нибудь слышали такое слово: стыд? Так вот, вам должно быть стыдно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация