Дюйм за дюймом Григорий подбирался все ближе.
Климов сидел, не шелохнувшись.
23:57.45
23:57.46
23:57.47
Григорий тронул Климова за плечо и приготовился к удару.
Молодой Климов качнулся вперед, а затем рухнул на цементный пол. Раздался глухой звук и треск разбитых зубов.
Климов был убит выпущенным прямо в сердце лезвием десантного ножа, торчащего у него из груди, обильно залитой кровью. Кровь текла изо рта и носа, в открытых глазах стояла пустота.
– Он очень удивился, когда я убила его, – раздался голос Магды Гошгарьян, которая стояла в дверях позади Григория. – Хотелось бы мне, дорогой Тата, чтобы ты присутствовал здесь, когда лезвие воткнулось ему в сердце и глаза остекленели.
– Магда, я…
Он рванулся было к ней, но Магда подняла пистолет.
– Он что-то подозревал. Эта маленькая сволочь была очень умной. Несколько недель так и крутил своим носом около меня. Он пришел сюда, и я убила его, Тата.
Тут ее взгляд переместился на Григория, и он понял, что она сумасшедшая, просто сумасшедшая.
– Я услышала, как ты шел и окликал меня по имени, а голос твой дрожал от страха. Поэтому я притворилась мертвой, и ты ушел. Тебя я тоже убью, Тата, хотя и люблю. Я люблю тебя почти так же сильно, как люблю свою страну, которая сбилась с истинного пути. И почти так же сильно, как своего любовника Аркадия Пашина, ради которого я готова умереть. Он великий человек, Тата, человек из «Памяти», а ты, Тата, просто человечек. А теперь отойди к стене. Это произойдет через несколько секунд, любовь моя. Ты ничего не почувствуешь, просто пустота и все. Взрывом тебя разнесет на мельчайшие атомы.
* * *
Питер стоял возле лифтовой дыры шахты, прислушиваясь к доносившейся снизу стрельбе. Шум стрельбы был просто ужасным, это были не отдельные звуки, а сплошной грохот. Слушая, Питер возился со снаряжением, застегивая его на поясе.
– Простите, – обратился он к стоявшему рядом десантнику из группы Дельта, – я правильно делаю?
Молодой парень посмотрел на снаряжение.
– Нет, сэр, вот этот карабин надо повернуть так, чтобы прорезь была отвернута от тела. Да и сиденье на веревке вы, похоже, неправильно установили. Надо, чтобы между карабином и тормозом был небольшой зазор…
Питер попытался разобраться. Нет, это ему было не под силу.
– Послушайте, не могли бы вы помочь мне? – попросил он.
Десантник усмехнулся, но все же наклонился и стал помогать.
– Доктор Тиокол?
Это был Дик Пуллер.
– Как там дела внизу? – спросил Питер.
– Не очень хорошо Сильный огонь. Очень большие потери.
Питер кивнул.
Пуллер взглянул на часы, потом оглядел десантников из группы Дельта, готовившихся спуститься вниз и вступить в бой.
– Вторая штурмовая группа, приготовиться к спуску! – крикнул сержант. – Оружие проверили?
– Проверили, – раздался хор голосов.
– Прикрывайте друг друга, при спуске не стрелять. Баррикада в середине коридора. Итак, попарно, вперед, вперед!
Десантники начали спускаться в шахту.
– Возможно, подкрепление и поможет, – заметил Дик.
– Ну, вот и все. – Солдат, помогавший Питеру, поднялся. – Теперь все в порядке. Веревка будет скользить потихоньку, притормаживать можете правой рукой, вы ведь правша?
– Что вы делаете, Тиокол? – внезапно спросил Пуллер.
– Мне надо спуститься вниз.
Дик Пуллер раскрыл рот. Впервые Питер увидел удивление на его задубевшем, непроницаемом лице.
– Зачем? – вымолвил наконец Пуллер. – Послушайте, они или прорвутся и остановят Пашина, или нет. Все очень просто.
Питер резко взглянул на полковника.
– Все не так просто. Возможен такой вариант, когда там понадобится присутствие человека, знающего панели управления и порядок остановки пуска. – По иронии судьбы он, Питер Тиокол, доктор Питер Тиокол, мыслитель-стратег, должен спускаться по веревке в шахту, чтобы принять участие в самой худшей из всех игр, которая называется война. – Это сейчас даже важнее, чем подкрепление людьми, потому что Дельта может перебить всех русских, а ракета все равно взлетит. Я должен быть там, ведь я затеял всю эту чертовщину и теперь сам должен остановить ее.
Пуллер проводил его взглядом. Полковник дал команду приостановить спуск штурмовой группы. Сержант посмотрел на Пуллера, тот кивнул, и сержант еще раз осмотрел снаряжение Питера. Питер остановился у края шахты, замер на секунду, встретился взглядом с Диком Пуллером, поднял вверх большой палец, что получилось у него как-то по-ребячески, а не как у настоящего коммандос, и шагнул в шахту.
Уоллс понял, где он находится. Он был внутри, буквально в самом центре мозга белых людей. Хорошо освещенная маленькая комната со всяким электронным оборудованием, телефонами, экранами и мертвыми людьми. Уоллс перезарядил свой «моссберг», потянул на себя дверь и закрыл ее, повернув здоровый штурвал запорного механизма. Позади белого парня с пистолетом, которого он только что прикончил, лежал еще один белый, обожженный, словно свинья из Северной Каролины. Кто бы он ни был, но запашок от него точно шел неприятный. Уоллс подошел к трупу и пошевелил его ногой. Да, его здорово поджарили, аж кости почернели. Так хорошо поджарили, что его можно было есть.
Тут Уоллс заметил еще одного парня, подошел к нему и тоже пошевелил тело ногой. Все лицо у парня было разбито, видно, его жестоко избили. К тому же прострелена нога и на груди пузырится кровь. Вдруг глаза его задрожали и открылись.
– Мои дети? – спросил он.
– Приятель, я ничего не знаю ни о каких детях, – ответил Уоллс.
– Ты американский военный?
Уоллс не знал, как точно ответить на этот вопрос.
– Да, – все-таки решил сказать он.
– Они заставили меня сделать это. Я не виноват. Но я остановил генерала. Горелкой.
– Ты не просто остановил этого генерала, парень, ты ему всю задницу поджарил, да и вообще подпалил изрядно.
Рука парня дотянулась до запястья Уоллса и сжала его.
– Передай моим детям, что я любил их. Черт возьми, я никогда не говорил им об этом, но я очень их любил.
– Хорошо, хорошо, а сейчас отдохни. Если ты еще не умер, то, возможно, и вовсе не помрешь. Кровотечения я не вижу. Он стрелял тебе в сердце, но, думаю, промахнулся. А теперь поспи, что ли, пока я придумаю, что дальше делать. Понял меня, приятель?
Парень кивнул и бессильно откинулся на спину.
Уоллс поднялся. Вот он и пробрался в самый мозг белых людей. Дверь он закрыл, а чуть дальше в коридоре шел серьезный бой. Уоллс не видел точно, что там происходит, но и так было ясно, что там люди убивают друг друга.
